Назад

2.3.  Абсолютизм. Циклический характер сосуществования государства и феодального уклада с капиталистическим[1]

 

… все остальное развитие КСП в Западной Европе … дает относительно общую схему пред капиталистического развития, получившего название «просвещенного» абсолютизма, и его политики «меркантилизма».

Абсолютизм – однонациональная государственная централизация, учитывающая интересы дворянского и одновременно ремесленно-буржуазных сословий.

Абсолютизм складывается из нескольких факторов еще до момента победы КСП в одной первой стране.

1.Саморазвитие городов вызывает потребность их в свободной междугородней торговле, а потому в централизации государства (прим. СЧ - объединении (политического) пространства). Это известное место в историографии. Цель делает короля или верховного правителя и города временными союзниками в борьбе за централизацию вплоть до момента, когда центральная власть начинает злоупотреблять силой в ущерб торговле и ремеслу.

2. Государственность или позитивное отношение верховной государственной власти к городам и к внутренней торговле может возникать в борьбе городов за национальную независимость (Столетняя война, Испания – коммунерос, Италия, Германия) или в связи с опасностью того, что промышленные успехи соседей могут представить угрозу для  данной власти.

3. Саморазвитие городов вызывает развитие новых видов оружия – огнестрельного оружия, производство которого требует высокого уровня специализации ремесленного руда (производство пороха, уровня металлообработки) …

Возрастающая сложность производства оружия – общая закономерность… оказывается в этом смысле таким скачком в усложнении…, в развитии разделения труда, который кладет конец принципиальной возможности производства оружия в натуральном феодально-вотчинном хозяйстве. Действительно, обработка стволов, производство пороха оказываются уже достаточно сложными процессами, чтобы быть нормально реализуемыми в масштабах небольшого района – феодальной вотчины  …это продукция нескольких районов и городов, промыслов в масштабах государства, а следовательно и контроль над таким производством может установить только власть имущий… но не местный землевладелец, обычный феодал. Даже при наличии исключений общая тенденция такова, что новое оружие дает в руки центральной власти (и города) такие военные преимущества, перед которыми у местного феодала нет эквивалентной замены… Огнестрельное оружие – продукт торгово-ремесленной деятельности в масштабах региона, а позже – продукт государственных мануфактур (прим. СЧ - изначально арабских государств, порох - Китайской империи), продукт национального рынка. Таким образом, огнестрельное оружие подрывает военно-материальную основу политической независимости феодального хозяйства. И последнее исчезает (прим. СЧ – политически), чтобы уже никогда не появиться вновь.

…

Итак, три причины ведут к связи городов и растущей центральной государственной (обычно королевской) власти[2].

Королевская власть появляется и усиливается, но она отнюдь не «абсолютна». Появившись один раз при поддержке городов, она претерпевает циклические изменения следующего вида:

– усиление королевской власти, рост ее политической и военной мощи;

– развитие, расширение агрессивных войн  с соседями;

– образование международных коалиций, рост отпора агрессии соседних государств, военные поражения, ухудшение финансового положения государственной власти;

– появление политической оппозиции, в т. ч. в городских буржуазных кругах по отношению к текущей государственной политике;

– ослабление государственной власти, ее регламентации и налоговых поступлений и внешнеполитической активности;

– новый интенсивный рост города и ремесла, расширение финансовых возможностей государственной власти, переход к первой позиции – конец цикла.

Этот процесс хорошо наблюдается особенно в двух странах, идущих к капитализму: Англии и во Франции.

Коротко покажем это циклическое развитие.

2.4. Англия и ее циклы

Далекие походы Ричарда Львиное Сердце, не давшие английским городам и дворянству зримых выгод, потеря Иоанном Безземельным Нормандии и французских владений Анжу, внешнеполитические неудачи Иоанна в отношениях с папством привели к ослаблению короля, к первой конституционной реформе в Европе – Великой Хартии вольностей (1215 г.), гарантировавшей свободы не только дворянам, но и свободу внутренней и внешней торговли горожанам. И действительно, слабость короля, быстрое развитие города (15 % населения страны), преемственность торговых связей с Фландрией (родиной королевы – жены Вильгельма Завоевателя) и Нормандией (родиной и совладением Вильгельма), значительное число мелких землевладельцев-рыцарей и свободных держателей земли – фригольдеров, практически наемное войско, набираемое на «щитовые» деньги (последнее могло иметь место только при успешной финансовой политике и отсутствии внешней угрозы, отсутствии затяжных войн) – весь этот комплекс, говорящий о расцвете хозяйственной деятельности, не замедлил проявиться. В XII-XIII вв. хозяйство Англии бурно развивается. Хлеб уже в XII в. вывозится (!) в Европу. Расширяется овцеводство для товарного производства шерсти. Товарным хозяйством увлечено и дворянство. Более 60 городов Англии уже в начале XIIIв. Имеют самоуправление. Развитый суд и даже ограниченность самой королевской власти, отраженная в Хартии, где комитет двадцати пяти баронов мог призвать феодалов к свержению короля, ограниченность церковной, духовной власти, которая отражается стремлением королей того времени бороться с всесилием папы – это вехи духовного развития английского общества на пути к ограничению центральной власти вообще.

Роль городов еще более укрепляется, когда против королевской          власти, точнее баронского всесилия французских иноземцев и папских церковных налогов (на горожан) в стране возникает национальная реакция (1258). Восстановление оскорбленного национального достоинства выражает себя в сборе «бешеного» баронского парламента и в «Оксфордских провизиях», учитывающих интересы только баронов. Таким образом, усиливается военно-землевладельческая знать. Но реакция мелких рыцарей и горожан выливается в контрпрограмму «Вестминстерских провизий», которые стимулируют сначала общесословный парламент Симона де Монфора (1265) – диктатора Англии, а позже общесословный регулярный парламент («образцовый») Эдуарда Первого (1295). Отметим, что и этот «образцовый» – возник в момент военных неудач короля в Шотландии[3].

Последующий расцвет страны и усиление королевской и власти позволило английским феодалам начать агрессию во Франции (1337). В XIV в.  короли регулярно созывали парламент для утверждения текущих налогов. Но даже парламент вместе с королем не смогли учесть интересов экономического развития города. В XIV веке в Англию. как и везде, пришла «черная смерть» (1348), выкосившая треть населения и приведшая к «необходимости» прикрепления рабочей силы у работодателей (парламентские статуты 1351 и 1361 гг.), частично приостановившая процесс «коммутации» крестьян, восстановившая барщину (еще один пример, демонстрирующий связь плотности населения в земледельческом государстве и развитие тех или иных социальных институтов).

В связи с военными неудачами Столетней войны во Франции  (ее второго периода 1369-1380 гг.) английский король и парламент настояли на подушном налогообложении (1377), чем вызвали восстание крестьян и городских низов (1381, Уот Тайлер[4]). Восстание приостановило возврат и к барщине, ограничило действие статусов 51,  56 гг. Среди требований восставших было требование свободы торговли.

После восстания Уота Тайлера и до 1415 г. напуганные лорды и короли Плантагенеты и Ланкастеры (с 1399) не мешали развитию экономики страны. Этой политике уступок способствовали и поражения английских войск во Франции к концу XIV века. К этому времени англичане широко вышли на моря, монополизировали торговлю сукнами в Ламанше и на Северном море. Интенсивно развивалось производство сукна в Англии и вывоз шерсти и грубошерстного сукна во Фландрию.

Историками (Семенов) отмечается, что долгая агрессия во Франции и особенно ее успехи (договор в Труа, 1420) вызвали «рецидив частной власти» - усиление военной мощи феодальной знати и ослабление личной власти короля.

Примечание 2010: Ланкастеры у власти делают ставку на старую военную знать и рост доходов связывают с французской войной, а не городом. Последующее поражение Англии в Столетней войне (1453) привело к тридцатилетнему разгулу «дворянской анархии» на династической основе (война Алой и Белой роз). Эта анархия завершилась взаимным истреблением основных противоборствующих групп военной знати.

К власти после борьбы Ланкастеров и Йорков (1485), нарушавших во внутренней борьбе интересы торговли, города и джентри, пришли Тюдоры (брачный союз остатков Ланкастеров и Йорков), опиравшиеся уже на торговые, дворянские и буржуазные круги.

В конце XV и в начале XVI вв. Тюдоры вели умеренную формальную линию борьбы против разорения крестьянства («огораживания») (статутами  1489, 1516, 1533 гг.), требованиями 1597 г. о возврате захваченных земель, ревизий 1517, 1548, 1607 гг. по огораживанию). В целом неэффективное в условиях разложения общинной (общественной) собственности на землю законодательство срабатывало, когда излишек рабочей силы – обнищавшие изгнанники – стали представлять угрозу для имущих слоев.

«Здоровых нищих» в административном порядке возвращали в их приход – местную общину – общественно-административную единицу -  в нашем понимании – «по месту прописки» - и заставляли исполнять любую предложенную работу.

Вообще организуемые государством места принудительного труда и запрет перемены места жительства, т.е. «регулируемая государственная миграция рабочей силы» - важная особенность меркантилизма в момент интенсивной экспроприации крестьянства, когда появляется риск того, что избытой сельской рабочей силы захлестнет город.

Тюдоры – Генрихи VII и VIII, а также Елизавета I  - последовательные меркантилисты. Так Генрих VIII разорвал связи с папой и секуляризировал монастырскую земельную собственность (акт о супрематии, 1584). Этот меркантилизм связан больше всего с интересами джентри-дворянства, перерождающегося в буржуа. Особенность обусловлена, конечно, островным положением Англии, которой не было необходимости заботиться об обороне, иметь военное сословие и большую армию.

Разрыв с папой, секуляризация вообще, означает для английского общества важный момент отделения  идеологии от государства, момент появления и преобладания светской власти над симбиозом власти светской и идеологической.

В то же время религия отражала борьбу старого и нового укладов. Веронетерпимость – преследование католиков вне деформированного англиканского католицизма – епископальной церкви -  показывает, что чистый католицизм – это знамя феодальной внутренней оппозиции и внешнеполитических врагов (переход в католицизм считался государственной изменой) – отображает напряженную межклассовую борьбу старой и новой Англии – реакция Марии Тюдор, мятеж 1569 г.

Но при том общее елизаветинское время  –  время позитивного развития Англии – альянса государства и джентри – время бурного экономического расцвета: заморские компании, создание мануфактур, экспорт сукон, относительно легкое завоевание Ирландии. Последний акт есть уже момент начала очередного усиления государства «за» счет экономики.

Королевская власть в Англии Шотландских Стюартов с 1603 г. стала действовать более жестко и независимо от парламента[5]. Наряду с решениями меркантильного толка – запрет экспорта необработанной шерсти, 1614 – распространялись частные монополии и патенты, против чего выступал парламент, продажа титулов и должностей. Особенно усилилось беззаконие с 1625 г., с началом правления Карла I.

Диалектика отношений неформально ограниченной центральной власти с независимыми экономическими структурами в английском парламенте еще раз подтверждает, что меркантилизм центральной власти – лишь добрая воля с ее стороны, воля неограниченного произвола, положительный на данный момент, но все же неограниченный произвол.

Введение все новых налогов и сборов, которые не вотировал Парламент, постоев солдат у населения, мотовства при дворе, ввод монополий и штрафы, связанные с их нарушением, штрафы церкви за работу в нерабочие дни и непосещение службы, неактивная колониальная политика Стюартов – все это привело к столкновению интересов торгово-промышленных кругов с абсолютизмом. Общая логика наглости Якова I в отношении к народу Англии опирается на общие экономические успехи Англии в предыдущие елизаветинские времена. С 1629 г. парламент был распущен. А к сороковым годам возник вызванный Стюартами торговый кризис. Тысячи кусков сукна не находили покупателей. Масса рабочих потеряла работу. Наконец и бюджет Карла I затрещал по швам.  Потребовались новые деньги. Карл был вынужден снова созвать парламент. Этот 1640 год и считается годом английской буржуазной революции.

Итак, периодами уступок королевской власти городу и циклами описанного выше типа можно считать в Англии шесть следующих:

– Потери во Франции (Нормандия и Анжу) и внешнеполитическое унижение от папы (к 1213 г.) и Великая Хартия вольностей (1215);

– Антифранцузская национальная реакция в Англии (1258) и Вестминстерские провизии, парламент Де Монфора (1265);

– Неудачи в Шотландии  и «образцовый» парламент Эдуарда I и, грубо, период до 1307 года;

– Военные неудачи во Франции, рост налогов, английский крестьянский социализм и восстание Уота Тайлера (1387) – успокоение феодалов и рост городов;

– Примечание: Новые неудачи в Столетней войне и ее завершение (1453), борьба и  гибель военных династий Ланкастеров и Йорков во взаимной резне и просвещенное правление Тюдоров;

– Начало революции  (1640) – «Долгий парламент» и уступки ему со стороны Карла I до момента Ремонстрации (1641)[6].

Все эти периоды, кроме неопытных пришлых Стюартов, связаны или им предшествуют крупные поражения абсолютистской власти в войнах или иные «оскорбления национального достоинства» в крупных масштабах

2.5. Франция и ее циклы

Раздробленная Франция в XI-XIII вв. переживала интенсивный рост производительных сил[7]. Бурное строительство городов, появление ярмарок, расширение внешней торговли с Фландрией, Голландией, Англией, Северной Италией, росли производительность труда и объемы производства в сельском хозяйстве. Начиная с Людовика VI Толстого (1103-1137) Капетинги стали поддерживать города  в борьбе за коммуны и их городские вольности. Преемник Людовика - Филипп II Август с помощью городского ополчения одержал ряд важных побед в борьбе с англо-французской династией Плантагенетов: в 1214 г. в битве при Бувине разбит Иоанн Безземельный.

Рост королевского домена (централизация власти) был прерван при Филиппе IV Красивом, когда интересы городов стали нарушаться чрезмерно высоким королевским налогообложением, порчей монеты, не вполне удачной войной за Фландрию (поражение в битве «шпор» при Куртре, 1302), желание обложить налогом папскую церковь.

Борьба с папой снова укрепила связь короля с городом, поскольку в этой части интересы обеих сторон совпадали. Генеральные Штаты с участием городов дали королю возможность преодолеть могущество папы (Авиньонское пленение, секуляризация ордена Тамплиеров в 1309 г.). В начале XIV века, с 1309 г. Штаты собирались несколько раз.

В момент успехов английской агрессии в Столетней войне, в 1356 г., Генеральные Штаты особенно четко отразили роль и интересы горожан. Из 800 собравшихся половина депутатов представляла третье сословие. В это момент национального[8] поражения, при Карле V (1364-1380) французская государственность была восстановлена благодаря положительному решению Генеральных Штатов о новых налогах, включению в администрацию Карла людей третьего сословия и перевооружению: флот, наемные отряды, первая артиллерия. И потому успехи 1369-1380 гг. – взятие  более, чем двухсот крепостей, почти полное изгнание англичан к 1380 г. – были результатом сотрудничества короля и города.

Завершение Столетней войны и освобождение Франции прошло без формального участия Штатов. На борьбу с англичанами поднялось не только сословие горожан, но и все крестьянство, которое и самой Жакерией (1358) и последующим движением за Жанной д Арк включилось в изгнание англичан (1429). И с момента изгнания захватчиков Людовик XI (1461-1483) поощрял города и торговлю, получив оценку историков как первый «абсолютный» монарх Франции[9]. В конце XV – первой половине XVI вв. во Франции отмечается прогрессирующее развитие городов и экономики в целом.

Но уже в конце XV в. (1494-1559) Франция начинает Итальянские войны, ведущие постепенному к росту налогов, особенно косвенных, усилению дворянства как военного сословия и дворянской оппозиции, к восстаниям. Борьба военно-феодальной оппозиции с королем – причем, город и крестьянство в этой политической борьбе конъюнктурно меняют свои позиции – идет в форме «Религиозных войн». Необычный расцвет экономики и искусств связан с расширением связей Франции с Италией и свободой мореплавания в Средиземноморье. Таким образом, итальянские войны увеличивают бремя, но дают и толчок развитию. Это нечто близкое к империи. Рост налогов, войн и доходов от войн и торговли. Одновременно рост разложения аппарата и коррупции. Следующий этап образуют «религиозные войны», которые отражают общий успех городов Европы, критическое отношение к старой феодальной системе и ее отражения в религии и роскоши, подводят итог проблемам феодализма. Это довершается политической борьбой феодалов и королевских династических партий, Варфоломеевской резней и экономическим упадком[10].

Королевская власть ослабевает к моменту прекращения политической борьбы (Нантский эдикт, 1598).

Далее, при Генрихе IV (1589-1610) и при его министре Сюлли на основе возникшего союза короля и города возникает новый экономический подъем, включающий снижение налогов, государственную помощь промышленности, покровительство наукам.

Быстрое усиление Франции снова ведет ее к участию в войнах (Тридцатилетняя война, 1618-1648, Испанская война). Центральная власть усиливается. Вместе с тем растут и налогит. Восстание 1648 г. и Фронда до 1653 года вновь ограничивают  аппетиты королевской власти, и , действительно, немедленно наступает новы йпромышленный подъем (1665-1685) при Кольбере. Однако усиление финансов и промышленности направляются королем-«солнцем» Людовиком XIV на новые войны с Испанией, 1667-1668 гг. и Голландией, 1672-1678 гг. Отмена Нантскогого эдикта в 1686 переломном году приводит к бегству новых тысяч квалифицированных мастеров-гугенотов.

К концу XVII века промышленность Франции замучена «госстандартами» - или регламентами, качество продукции падает, промышленники не желают совершенствовать производство, деревня обобрана «как липка». Страна работает на ведение войн, на создание военных мануфактур и обеспечение роскоши двора. С 1650 по 1710 гг. население страны сокращается с 20 до 17 млн. человек. Франция начинает проигрывать войны: с Аугсбургской лигой (1686-1697  гг.), за Испанское наследство (1701-1714  гг.).

Застой 1680-1720 гг. сменяется новым подъемом, теперь  в значительной степени за счет ограбления колоний, появления свободных капиталов внешней торговли.

И снова государство начинает вести войны на материке, за польское (1733–1735 гг.) и снова за австрийское наследство (1740-1748), далее Семилетняя война (1756-1763), идет утрата колоний в Канаде и в Индии, помощь Американской революции.

С каждым шагом, с каждым циклом ослабления государства городские слои во Франции становятся все мощнее, уже во второй половине XVIII в. преобладает рассеянная мануфактура. Однако в целом до революции крупных негосударственных мануфактур еще немного. Потребности буржуазного развития осознает чиновный аппарата, а также третье сословие и крестьянство, задавленное налогами и монопольно низкой ценой на хлеб.

В 1774-1776 гг. сторонник реформ Тюрго – генеральный контролер финансов – дает торговле отдушину: свободу торговли хлебом, упразднение цехов, гильдий и отмену городских пошлин на ввоз продовольствия. Реформы быстро отменяются. Наконец, произвол и нерешительность центральной власти (Людовика XVI) в свое неосмысленности становится роковым: правительство заключает с англичанами торговый договор (1786), открывающий двери английским дешевым текстилю и другим товарам. Французская промышленность начинает разоряться. Создается предпосылка для революционной ситуации[11].

Итак, вплоть до Великой Французской революции можно насчитать примерно семь или восемь периодов особенно заинтересованного сотрудничества государства с буржуазным сословием и городом:

– помощь Капетингов городам в коммунализации в борьбе против баронов, в начале XII века до третьей четверти XIII века и правления Филиппа III, успешное развитие городов;

– борьба короля и города против папы и за секуляризацию, за подчинение королю духовной знати и церкви в первой четверти XIV в., давление на города и уступки им (Первый созыв Генеральных Штатов, 1302), поражения в борьбе с Фландрией (Куртрэ, 1304), бегство из Парижа (1306) и совокупные уступки городам Филиппа IV Красивого ();

– страдания городов и крестьянства в чуме и Столетней войне, Жакерия, усиление роли городов потом крестьян в национально-освободительной войне с английской агрессией во второй половине XIV века ();

– опасность «Лиги  общего блага» и последующее поощрение городов Людовиком XI во второй половине XV века (до 1483);

– итальянские (с 1494) войны Карла VIII, Людовика XII, рост французской экспансии и города, затем экономический и духовный конфликт, перешедший в религиозные войны до разрешения ситуации текстом Нантского эдикта (1598) и союз города и короля Генриха IV в конце XVI- начале XVII в., включая последующие реформы Сюлли (первое десятилетие XVII в.) (до 1614);

– участие (с 1635) в Тридцатилетней войне и война с Испанией, приведшая к Фронде (1648-1652) и последующие реформы Людовика XIII и XIV, «искусственное» развитие промышленности при Кольбере (1665-1685 гг., вершина 1678);

– разорение Франции в  войнах к концу правления Людовика XIV ( к 1715) и некоторая свобода промышленного развития в третьем-четвертом десятилетии XVIII в. (1715-1735);

– военная, политическая, экономическая и моральная деградация феодального режима (1735-1786) - французская революция (1789).

Между указанными периодами расположены времена внешнеполитических и военных акций государства или феодальной реакции и гражданских войн, т.е. действий, наносящих ущерб городам, земледелию и торговле и сопровождающихся ростом налогов.

2.6. Выводы. Необратимые процессы на фоне циклических изменений

Приведенные выше примеры развития Англии и Франции, последней до 1665 г.[12], хорошо иллюстрируют причины первой централизации государств-регионов, в стадии феодальной анархии и коммунализации. Эти причины остаются основными[13] вплоть до момента победы буржуазного строя в Нидерландах – нынешний фактор – борьба и объединение городов в поддержку национальной независимости и за объединение национального рынка, а другой фактор – высокое качество вооружения, создаваемого городской промышленностью в помощь королю. Последний фактор оказывает решающее действие уже при изгнании англичан в Столетней войне во Франции и при взятии крепостей гугенотов. Симпатии горожан при гражданских войнах в пользу сил, покровительствующих городу и привлекающих горожан к государственному управлению, оказываются устойчивым и неизменным[14].

Ниже приводятся таблицы динамики потребностей участников представленного циклического процесса для демонстрации различных аспектов вымывания феодализма, см. ссылку.