К оглавлению книги "Формы предшествующие..."
Назад к оглавлению раздела истории
Сергей
Четвертаков
Вот собственно, что у нас произошло в последние годы. Главный экономический процесс, приведший к кризису систему, ныне быстро распадающуюся - это закон о госпредприятии, по которому фонд оплаты труда стал исчисляться как доля объема производства, в то время как ранее он был тесно зажат планом и верхними пределами премий. Поскольку нормативы эти (в любой государственной, чиновничьей системе) всегда приблизительны, а экономить заработную плату и вообще какие-либо расходы при "социализме" некому, то это означало появление мощного источника перекачки безналичных средств в наличные живые деньги - в зарплату, теперь уже в отличие от старых перемен, без всяких связей и соотношений с количеством потребительских товаров и объемов возможных потребительских услуг. Это стало означать гигантские деньги у населения (части, конечно), – в основном с промышленных предприятий, и чрезвычайное обесценение рубля.
Второй источник инфляции - новый. С появлением кооперативов фактически возник новый частный сектор хозяйства. При этом советский чиновник впервые в широких масштабах стал контактировать с частным сектором. А поскольку наш аппарат уже давно морально разложен, то коррупция его произошла взрывным темпом. Гигантские средства, материалы и безналичные, устремились за взятки (из этих же средств) в частный сектор, создав новую мафию из старых чиновников на старых местах и новых ребят с большими свободными деньгами.
Первые товарные беспорядка произошли, что естественно, вследствие недостатка планирования (мыло, стиральный порошок) и вследствие антиалкогольных мер (перебои с сахаром - по причине самогоноварения). Новое в этих кризисах – большой избыток денег у населения, которое с началом паники полностью очищает прилавки от соответствующего товара. Более поздние дефициты, скорее всего, организованы уже соединившимися каналами государственного распределения (через оптовые базы) и частной розничной (кооперативной) сети, когда создается искусственный затор в производстве и распределении: например, закрывается сразу несколько фабрик на ремонт, одновременно часть оптовых запасов перебрасывается в розничную частную сеть. После товарной паники при пустых государственных прилавках товар оказывается только в частной сети - по коммерческим ценам.
Выход состоит в повсеместной ликвидации государственной розничной сети, в разрешении свободных (коммерческих) цен на все товары. Для пенсионеров и малообеспеченных нужны магазины минимумов жизненно необходимых товаров по низким ценам.
Вывод, который необходимо сделать из предыдущего периода, состоит в том, что чиновник (и коллектив государственного предприятия в целом) есть мот и готов "поглотить" зарплату в неограниченном количестве. И второе: чиновник (уже в отличие от других работников) готов "продать" предприятие с потрохами, лишь бы набить собственный карман, чего никогда не сделал бы частный собственник. Выводы эти априори отрицают перспективу так называемого "кооперативного" социализма, еще раз доказывают неэффективность его, и, более того, невозможность его построения.
Нынешнее состояние нельзя охарактеризовать иначе как нежелание работать по-старому, по низким расценкам, по принудительным невыгодным связям между предприятиями, по старым канонам трудовой дисциплины – при прежних огромных социальных гарантиях и невозможности уволить работника при ее нарушении.
Это, прежде всего, тяжкий удар для Москвы и Ленинграда, потому что их питание держалось на принудительных поставках сельскохозяйственной продукции по заниженным государственным ценам. Ныне колхозы и совхозы ввиду ослабления давления райкомов отказываются выполнять государственные поставки и заключают более выгодные договоры с более денежными областями и непосредственно предприятиями (Севера, например). Штрафы за невыполнение старых договоров составляют по закону до 5 процентов суммы стоимости договора. Очевидно, что запасы в столицах не будут сделаны в полном объеме. В газетах на первых страницах – лозунг: "Запасайся, кто может!". На пороге - не только промтоварный, но и продовольственный голод. Впервые москвичи и ленинградцы столкнулись с повторяющимися перебоями с хлебом: номенклатура товаров сократилась до минимума: винные магазины, булочные и молочные магазины часть времени закрыты ввиду отсутствия товара. Кстати, впервые горожане в массе отказались ехать на уборочные работы в совхозы и колхозы, исключение составила студенческая молодежь. Люди не хотят жить по-старому, понимая, что поддержка разваливающейся экономики просто продлит ее агонию.
... Большое событие для меня – это быстрая подвижка сознания в сторону от "имперского мышления". Здесь большую роль, конечно, сыграл "наш Вьетнам", гибель сыновей, а позже гибель русских мальчиков в межнациональных конфликтах вне России. Здоровый национальный эгоизм ("жить для себя") постепенно заменяет концепцию "старшего брата", "ответственности за судьбы Союза"... Около половины населения считает, что республикам нужно дать возможность жить независимо. Правда часть людей относится к праву отделения с неприязнью, злорадствуя, когда попытки отделения наталкиваются на трудности.
Централизованная система управления хозяйством, сильная власть рано или поздно стагнирует и, пораженная недугом безынициативности, отстает от децентрализованных форм ведения хозяйства; собирая в кулак гигантские средства, прожирает их, разбазаривая на чиновное сидение и радение и гигантские "стройки пятилеток", гигантские исключительно потому, что сверху удобно управлять малым количеством крупных объектов, а как распределять собранные средства среди "мелюзги" чиновник не знает. Понять, что не нужно все забирать в центр, что необходимо дать на месте самостоятельность и право принимать решения, он не в состоянии.
Итак, Советскому Союзу уготована судьба Рима, Византии, Австро-Венгрии и Османской империи. Если для Союза, как бы трагически процесс не развивался, конец ясен, то значительно сложнее обстоит дело с Россией, которая сама - конгломерат народов и территорий. Даже Ельцин не готов пока сказать внутрироссийским инонационалам о праве их на свободу. Между тем, всякое стремление "тормознуть" разделение и придавить межэтнические конфликты завершается усилением личной и военной власти. Между Россией и другими республиками, но также и в пределах собственно России, еще предстоит трагический процесс "утряски" межнациональных и межгосударственных границ, тот процесс, который в Европе прошел в Средние века. Это процесс не одного года, вот первое, что определяет драматизм будущих событий.
Второй процесс - приватизация собственности. Прежде всего – земли, предприятий, жилья. Пожалуй, в теории население к этому готово, понимание невозвратимости к старому имеется. Однако к государству, к власти, к ее гарантиям и обещаниям доверие населения напрочь отсутствует, и совершенно справедливо. Самозахват если и произойдет, то не в таких масштабах, чтобы начать работу в объеме, достаточном для прокормления страны. Люди боятся вкладывать капиталы и свое состояние в дело. Им следует еще пережить уровень мелкотоварного производства, уровень простых товарно-денежных отношений (по принципу "я это сделаю, а что ты мне за это дашь?").
Вот отсюда (и еще из убеждения, что в массе своей люди еще не отрешились от пассивности, воспитанной десятилетиями, при долголетнем отсутствии практики безработицы и поиска работы, неумение работать на хозяина и непонимание того, как это кто-то – хозяин – имеет право выставить тебя за дверь хоть сегодня), и складывается мое представление о переходном периоде как об очень длительном и трагическом, возможно, с затяжным периодом анархии. И не дай Бог, кто-нибудь силой вмешается извне.
В ходе этого периода народ должен приобрести опыт товарных отношений, опыт страданий "невоенного происхождения", чего в массе он не имел. И будет хорошо, если всякие экономические зоны в этом помогут, однако можно ждать еще и "жерминаля" и "прериаля" своих, когда люмпен – тоже часть народа – захочет вернуться к "старым добрым временам".
В наше время социальные процессы развиваются очень быстро, но следует помнить о периоде анархии в XX веке в Китае, наступавшем дважды: до 49-го года и при Мао. У нас тоже может быть длительный период переоценки ценностей, осложненный еще и тем, что разные народы у нас находятся на различных стадиях политико-экономически-культурного развития. А идти всем вместе - означает идти медленнее. Прибалты, уже не хотят ждать, и правильно делают. И, наконец, мой народ, если не считать период до татарского завоевания, не прошел школу феодализма, морально он ее должен пройти в конце XX века. И потому еще долог путь, долго нам идти.
Ленинград
К оглавлению книги "Формы предшествующие..."
Назад к оглавлению раздела истории
