Правка описания проекта "Интересно тебе? - Делай сам" 2002-2009
03-12-2023
Правка орфографии 10-10-2007
03-02-2006
Вставлена иллюстрационная графика
21-01-2006
4.3. Самовосстановление начальных иерархий в разреженной периферии. Периферия и формирование новых условий распространения земледелия.
Аннотация
Проект социологической интерпретации исторического процесса докапиталистического развития с использованием в анализе иерархии потребности Маслоу-3. Настоящая работа ведется как черновой набросок разработки 2002 – 2009 гг. (второй после рукописи «Формы, предшествующие…» 1979-1986 гг.).
Проект включает:
часть 1 - краткую теорию мотивации на основе иерархии потребностей Маслоу «Иерархия потребностей по Маслоу – общая теория мотивации для социологии» (2004) (/motiv_b1.html) – позже возникли печатные более точные варианты;
часть 2 – оценки антропогенеза с позиций иерархии потребностей «Возвышение социального над биологическим (2005)» (файл /socio/motiv/daybreak.html) – к настоящему моменту проблема появления человека практически решена гипотезой и сценарием «отложенных потребностей» = активности для удовлетворения будущих потребностей;
часть 3 – представление исторического анализа как системного исследования и роль потребностей человека в оценке его свободы (личности) с введением новых объектов исторического анализа – иерархий труда «Иерархия труда и иерархия потребностей - инструменты понимания истории» 2007 (файл /hist/histtheor.html);
часть 4 – (4.1 – 4.2-4.3) (файлы /hist01.html и /hist02.html) становление первых иерархий труда, это период начальных изолированных очагов высококультурного земледелия, описание цикла жизни доминирующей в хозяйстве иерархии труда; и настоящую
часть 5 Распространение земледелия. Железо. Империи, Антика. Рабовладение (2006) (файл /hist03.html), которую мы интегрально представляем как дистрибутивный и имперский (рабовладельческий) период распространения земледелия.
Часть 4 представляется тремя разделами:
- Первые иерархии труда. Становление
- Монопольные иерархии труда и механизм их разложения
- Самовосстановление иерархий в разреженной периферии. Периферия и формирование новых условий для распространения земледелия
Введение
В предыдущем разделе мы рассмотрели процесс закономерного развития государственной социальной структуры, господствующей в хозяйственной сфере или в политической сфере (над населением), что постепенно приводит к господству государства в хозяйственной сфере (минимальной формой которого является произвольный сбор налогов и «творческие» акции государственного аппарата, приводящие к усилению налогового бремени).
Обобщив множество процессов и мнений ведущих авторитетов в области истории и социологии, мы показали, что социальная структура, господствующая в докапиталистический период развития закономерно, т.е. неизбежным и необходимым образом периодически разрушается. Этот процесс в каждом цикле охватывает первоначально верхние и средние слои иерархии труда, а потом приводит к деградации общества в целом и разрушению разделения труда в иерархии и ее распаду, если цикл не прерывается ранее внешней (непреодолимой) силой, см. ниже.
Этот процесс оказывается закономерным по причине отсутствия рефлексии или по причине запрета общественной рефлексии (и обратной связи с обществом).
Настоящим разделом мы завершаем рассмотрение особенностей развития первых иерархий.
Оглавление
Периферия
- отделение скотоводства. Низкая плотность населения
Периферия.
Развитие поставок сырья. Появление первого обмена
Почему
до открытия железа война и рабовладение не являются и не могут быть
рабовладельческим укладом
Фактор
А. Избыток рабочей силы в начальных иерархиях труда
Фактор
В. Низкая плотность периферии или чужих
Фактор
С. Первые (или государственные) иерархии труда экстенсивны
Факты
как контрмотивы . Поиск новой группы причин – фактор D
Фактор
D как причина
контрмотивов. Отсутствие орудийного превосходства как фактор невозможности
Недостаточность
вооружений и ментальность. Отсутствие агрессивности
Контрмотивация
порабощения как отсутствие потребности.
Освоение
железа как результат первого периода «ограниченных возможностей»
Военные
конфликты и масштабы завоеваний до открытия железа
Исключение
1. Гиксосы, касситы и Митанни
Исключение
2. Хеттская держава
Данные
Месоамерики как подтверждение завоеваний без рабства
Графическая
реинтерпретация выводов
О демонстрации роли иерархии потребностей
Об отсутствии обзора по теме Древнего мира
Азиатский аграрный цикл
Прежде всего, мы продолжим обсуждение жизненного цикла раннего аграрного государства, построенного на «лучших» землях.
Напоминаем, что концентрация населения на землях с
самовоспроизводящимся плодородием и породила конкуренцию за этот ресурс. В ходе
разрешения конфликтов и началось формирование первого неродового социального
института – иерархии труда, которая через некоторое время приобретает все черты
государства. И такое государство имеет характер социально независимого
государства, сохраняя поэтому все черты и особенности иерархии труда.
С другой стороны, начальная фаза существования таких деспотий (от 4-3 тыс. лет до н.э. до 2 тыс. лет до н.э.) характеризуется чрезвычайно низкой плотностью окружающей периферии, и последняя еще не представляет угрозы в части численности пришлого населения даже в неорганизованной форме. Поэтому процессы завоевания первых государств извне мы на первый момент не рассматриваем.
Совершенно ясно, что в условиях интенсивного роста населения, разрушение государственных функций ведет к неисполнению ведущей производственной задачи в данной иерархии труда (и государственного управления) – землепользования и водорегулирования. Это как показывает многократно история Египта, Китая, частично Шумера и Междуречья в целом и, частично, Индии и Месоамерики (заброшенные вне связи с завоеванием культурные земли), это ведет к голоду и гибели населения или его значительной части (или бегству, если существует такая возможность, а в Египте и Междуречье, ее практически не было).
Катастрофа питания приводит к резкому росту и формированию общественного интереса в восстановлении хозяйства и центральных хозяйственных функций. Возникающее вследствие этого общественное движение приводит к смене элиты и восстановлению иерархии труда. Цикл замыкается.
Рис. 1. Фазы первого азиатского цикла или «кольца» в условиях слабой разреженной периферии.
К таким кризисам мы относим первый распад Египта в период около 2181 – 2040 (2250 – около 2050) до н.э. Прекрасным документальным подтверждением сути процессов разложения первой иерархии труда и государства служит изменение масштабов строящихся пирамид и структуры распределения расходов на пирамиды фараонов и вельмож. Уже с пятой династии строительство пирамид пошло на убыль, зато резко возросла роскошь гробниц вельмож. [Васильев Л. С., 1994, т. 1, с. 100]
Кризисы в Месопотамии многократны, но дробятся на политические кризисы отдельных общин - государств (городов) или связаны с приходом соседей, см. ниже. Мы описываем этот цикл как самый ранний.
В Китае мы можем говорить скорее не о реальных данных о предполагаемом первом государстве Ся, которое частью историков ставится под сомнение (Васильев, т. 1., с. 180) , но о самой историографической традиции, в которой излагается царствование Ся, в котором «недобродетельный представитель Цзе лишился морального права управлять Поднебесной и был тогда побежден добродетельным иньским Чэн Тэном. Летописная традиция Китая формируется в виде дидактического назидания - как отмечает Васильев. Фактически вместо реального факта мы видим «теорию» управления государством с образцами верного и вредного управления, но мы отмечаем, что и относительная древность этой теории также является признанием и обобщением возможных реальных процессов. Поскольку уже к началу второго тысячелетия до н.э. циклы видимым образом нарушаются вторжением, то далее мы обязаны говорить о новых особенностях циклического развития изолированных ранее иерархий труда – первых государств - а именно, с учетом их периферии.
Периферия - отделение скотоводства. Низкая плотность населения
Мы уже показали, подтвердив авторитетными мнениями и логикой иерархии потребностей человека, что освоение скотоводства не могло опередить момент становления земледелия, см. выше. Более того, скотоводство отделилось только при поддержке мощного и рутинного собирательства и с высокой вероятностью, началом земледелия. Это означает, что первые пастушеские сообщества на начальной своей фазе занимались одновременно и земледелием, оставив последнее со временем и полностью перейдя сначала на мясную пищу, потом на мясо-молочное питание. По данным археологии уже к 4000 до н.э. жители степных зон имели стада лошадей в дополнение к разведению скота, овец, гусей, которые были основными домашними животными на более южных землях Передней Азии (Британская Энциклопедия, Степь). Скорее всего, номадизм развился полностью, когда люди освоили молоко и молочные продукты от животных, что открыло новые возможности для расширения скотоводства.
Сравнивая оба распараллеленного потока хозяйственного развития (или как это принято, хозяйственных укладов), мы можем уверенно утверждать, что первые земледельческие цивилизации некоторое время могли существовать в безопасности от больших масс номадов. Дело в том, что даже при одной скорости естественного размножения, цивилизации формировались как центры высокой плотности населения возле аллювиальных почв (6 – 5 тыс. лет до 3 – 2 тыс. лет до н.э.), а номады рассеивались по степи на территории от Марокко до Иранского нагорья, от Дуная и до Средней Азии и Арала, до Большого Хингана. Известно, что скотоводы отселялись от зоны Плодородного Полумесяца – недавно установлено, что домашний крупный рогатый скот в Европе родом с Ближнего Востока[1].
Отметим
определенный возврат у кочевников к ментальности охотников, но на новом уровне.
Кочевники как носители пастушеского образа жизни относятся к животным в
значительной степени как охотники. Постоянные миграции, и отгоны, поиск
кормовых угодий и сезонные движения препятствуют седентаризации. Потому
невозможно и создать надежных запасов продовольствия, отсюда и низкая потенция
к социальному расслоению и автохтонной иерархизации. В этом смысле кочевой
скотоводческий уклад содержит элемент мышления и логики присваивающих форм
хозяйства, и это уже неоднократно отмечалось в исторической литературе. Кроме
того, насилие, заложенное в охоте над жертвой, и скотоводство как продолжение
отношения к пойманным животным формируют идентичный или близкий подход в
социальной сфере к «чужим» - к внешним не родственным общинам и их отдельным
представителями - отдельным жителям других народов, прежде всего женщинам
(потребность секса или наложниц) и детям.
Таким образом, конфликтное взаимодействия двух социальных сред (производящей и частично присваивающей) было лишь вопросом времени. Эта конфликтность отражает и то обстоятельство, что земледельцы уже имели одомашненных животных, их потребность в животном белке могла удовлетворяться и без обмена. В то же время преимущества земледельческих запасов и накопленного комфорта могло стать и становилось издревле для кочевых культур важнейшим инициирующим агрессию и центростремительным к цивилизационным центрам моментом. Можно полагать, что пока «слава» о хлебных местах не распространилась по Ойкумене, скотоводы-пастухи расселялись из Передней Азии достаточно спокойно. Сведения о первых возвратах к цивилизационным центрам крупных масс скотоводов относят к середине третьего тыс. до н.э.
Из наиболее ранних движений, которые являются и вторжением соседних скотоводов или земледельцев, является вторжение с севера семитского уже земледельческого (более примитивного) Аккада (Саргон 2316-2261 гг.), кочевников - гутиев с востока - гор Загроса на Аккад и Северное Междуречье (около 2230) и с запада и юга семитских кочевых племен амореев (около 2000 г. до н.э.), еще позже хурриты, с Северо-востока, из Митанни (около 1600 лет до н.э.)
Второй распад Египта обозначен вторжением и господством гиксосов (Гакушасу – цари-пастухи) в период 1700 до 1580 г. до н.э.
Мы отмечаем, что нападения начались до распространения технологии сыродутного железа. Но они давали успех пришельцам в предполагаемые нами периоды естественного упадка централизации первых цивилизаций (о втором факторе успешных нападений мы скажем ниже).
Более того, количество пришельцев могло быть и невелико, это хорошо видно на данных гибели Хараппской цивилизации (статистика следов явных разрушений на множестве найденных поселений эпохи упадка). Хараппа, Мохенджо-Даро и др. представляет нам пример кризиса, XVIII – XVII вв. еще до прихода ариев, но не цикла [Антонова К. А., и др., с. 25].
Уже позже в Плодородный полумесяц
приходили другие кочевники: арамеи, мушки, киммерийцы, потом скифы – но эпоха
железа принципиально иная – об этом ниже
С XII века из Европы начинается вторжение в Анатолию бригов, (мушков), греческих малоазийских и фракийских племен, и на Ассирию с аравийского полуострова начинают двигаться семиты – арамеи. Но Анатолия не район аллювиальных почв, и, в основном, богара, и потребность в централизованном распределении здесь отсутствует.
Чем характеризуется период вторжения ранних кочевников в земледельческие централизованные цивилизации? Завоевание в момент слабости возможны и даже малыми силами. Отсутствие орудийного превосходства и технологической культуры регулирования ресурсов земледелия не позволяет поддерживать сколько-нибудь долго централизацию. Вынужденным образом им приходится вступать в компромиссные связи с представителями местной элиты, и политическая власть оказывается распределенной и постепенно этнически смешивается. Кочевники необходимо сливаются с местным миром или, если остаются выделенными, рано или поздно изгоняются (гиксосы в Египте, позже династии Юань, Цин в Китае). Самое важное, что вид хозяйства и вид управления, если оно продолжает существовать, остается здесь в основном неизменным (если не погибает вовсе – например, засоление почв в Междуречье). И нам важно показать, что это не случайность.
Периферия. Развитие поставок сырья. Появление первого обмена.
Для первых цивилизаций собственное инициативное обращение к периферии представлено в виде исследовательских экспедиций. Это совершенно понятно, если иметь в виду достижение полного обеспечения населения продовольствием (потребность в безопасности). И его следует рассматривать как «творчество» власть имущих в период относительно безмятежного существования. Среди таких примеров, даже экспедиция египтян вокруг африканского материка и, понятно, на Север в Палестину и Ливан. Такие походы необходимо со временем превращаются в походы за сырьем, среди которых мы знаем, кроме ливанского кедра, кремний как основной рабочий материал, полудрагоценные камни, минералы, слоновая кость (с Юга), и, главное, металлы.
Не следует удивляться, что со временем «разработчики» периферии как пришельцы стали получать отпор от местного населения.
Оговоримся. Наиболее сильный (и квалифицированный) отпор пришлые жители равнин могли получить в чуждой среде – именно, в горах.
С другой стороны, земледельцы имели наибольшую заинтересованность в сырье, находящемся в горной местности или в предгорьях (минералы, металлы в слитках или в руде, лес) в сравнении, превосходящую, например, потребность мяса и обмена со скотоводами. И, наоборот, горцы, не имевшие достаточно площади (и воды) для земледелия, возможно, и пастбищ, могли испытывать существенную потребность в зерне, в отличие, например, от скотоводов на равнинах.
Здесь мы видим причины начала обмена, который заменил начальные конфликты и столкновения и самым положительным образом повлиял на технологический и социальный прогресс.
Регулярность обмена стала означать не что иное, как установление разделения труда между соседствующими общностями (или общинами).
Этот первый мирный контакт мы отображаем схемой, см. рис.2.
Рис. 2. Начальный обмен продуктами между первыми земледельческими иерархиями труда и периферийными общинами, находящимися в стадии присваивающих форм хозяйства – охоты и собирательства. О состояниях иерархии и общин речь пойдет позже.
Используемые далее формы вполне отражают смысл
структур. Общины с отсутствием иерархий труда мы можем изоражать как овалы,
предполагая относительное равенство имеющихся и распределяемых ресурсов – малое
количество малоимужиз и зажиточной части общины. Иерархия труда изображается
пирамидой. Зеленый цвет отражает относительный баланс общественного и частного
в ведении хозяйства и в натуральном обмене между общинами и цивилизационным
иерархически организованным ядром.
Мы, конечно, представляем, что динамика отношений ведет к превращению периферийных общин в аналогичные иерархии труда и к включению их в «мировое производство». Это включение также имеет свою динамику, которую позже мы графически отразим цветом.
Разделение труда направило усилия части горского населения к обработке металлов, поиску самородного металла и руды, развитию ковки и плавления металла. Почему мы говорим о металлургии? Потому, что одна потребность юного человечества в тот период была чрезвычайно важной и выше многих – потребность в возможно более твердом материале, материале, более твердом, чем подвластные камень, кость и древесина.
Поэтому мы далее обсуждаем производство металлов.
Развитие металлургии. Энеолит
Первые металлы, как предполагают специалисты, были обнаружены в самородках: золото, серебро, свинец, метеоритное железо. Металлы пытались ковать, позже расплавлять и делать отливки в формы.
По общему и совершенно обоснованному мнению:
« Искусство выплавки металла было открыто, скорее всего,
случайно. При добыче камня для изготовления орудий попадались и куски руды
(например, сернистая руда – халькопирит). Наблюдение за образованием металла из
руды, случайно оказавшейся в огне костра, могло натолкнуть на мысль о металлургии.
Случайные наблюдения за плавкой металла почти наверняка имели место во время
керамического производства. Металлургическое производство должно было, скорее
всего, развиться в местностях, где имелись открытые выходы на поверхность
рудных пород. Но где и когда точно оно зародилось, еще не известно. Существует
предположение, что родиной древнейшей металлургии была обширная область от
Закавказья до Малой Азии…
Выплавляли металл обычно самым примитивным способом. Руду складывали в кучу, обкладывали дровами, затем поджигали», [Марков Г.Е., с. 121-122].
Процесс начался до возникновения первый цивилизаций. В Анатолии, в слоях VII тыс. до н.э. уже были обнаружены медные и бронзовые бусы, булавки, шило. В VI тыс. до н.э. в слоях селения Ярым-Тепе (Синджарская долина, Ирак) обнаружены изделия из металла и шлаки от выплавки металла), с.121-122.
Понятно, что первые результаты и эксперименты были получены без мотивации обменом. Только позже, с III тыс. до н.э., с наличием мощных цивилизационных центров производства зерна, металлургическое производство получило основу для «исследований», «экспериментов» и «поисков», основу в виде зерновых запасов, с помощью которых металлурги могли концентрировать усилия на профессиональной деятельности.
Возникают большие глиняные печи, идет поиск внесения или устранения примесей, среди которых для производства из меди бронзы наиболее часто находят минералы с мышьяком (что иногда объясняют как колдовские действия над медью - кидать в металл яркие куски минералов – аурипигмент, реалькар), для получения более крепкой (мышьяковистой) бронзы. Постепенно развиваются процессы горячей и холодной ковки и закалки (резкого охлаждения горячего куска металла в воде или даже, позже, в теле раба из магических соображений). Формируются традиции применения литья в восковые и глиняные формы. Ведется поиск лучших лигатур – относительно редкого олова, которое в смеси с медью дает классическую оловянистую бронзу, приближающуюся в своих лучших составах по свойствам к мягким сталям. Центры производства бронзы возникают и в земледельческих центрах (Египте, Шумере), куда везут медь с Красного моря, Синая , Элама и олово из Ашшура или их руды, олово уже с далекой периферии (в Египет из Испании). Это, в свою очередь, увеличивает требования и возможности (как реакция на требования) средств связи, обмена, представлений о географии. Выплавку начинают вести на древесном угле, который дает более высокую температуру.
Однако важно представлять, что первые центры выработки меди и бронзы продолжали сохраняться и в местах своего происхождения, в горах Восточной Анатолии - в Таврских и Антитаврских горах и в Закавказье.
Почему до открытия железа война и рабовладение не являются и не могут быть рабовладельческим укладом
Фактор А. Избыток рабочей силы в начальных иерархиях труда
Первое или фактор А. Цивилизационное ядро обладает чрезвычайным избытком рабочей силы и просто высокой плотностью населения. Само начало цивилизации - межевание земли и ирригационные и водоустроительные, водораспределительные работы обусловлены избытком людей и недостатком земли. Впервые в истории человечества на единице площади сконцентрировано колоссальное количество людей. С этой позиции гидрообщность должна быть в такой степени насыщена рабочей силой, населением, что оно, население, должно восприниматься как избыток, и это так и есть, именно избыток людей означает соответственный недостаток ценных ресурсов. которые начинают централизованно перераспределять (еще раз оговоримся, возникает не частная собственность, а межобщинный передел с тенденцией к огосударствлению земель к централизованному распределению ее, хотя в реальности государство возникает позже, тем самым возникает такая работа общин, при которой исчезает конфликт из-за передела, конфликт по поводу ресурса). Именно избыток рабочей силы и приводит с учетом высокой урожайности (что и является притягательным фактором и причиной концентрации населения) и возникает возможность крупных централизованных работ и затрат на строительство не только жизненно важных сооружений (дамбы, каналы и т.п.), но и на «престижные» культовые сооружения (храмы, пирамиды и зиккураты), обрядового труда отправления культа. Таким образом, археологический материал по масштабам строительства оказываетя доказательной базой избытка рабочей силы, а следовательно, доказательством отсутствия мотивации к дополнительной (внешней) рабочей силы.
Но это и аргумент против представления о начальном рабовладении и чьей-либо заинтересованности в рабском труде.
Сравним наличный ресурс рабочей силы с ресурсом периферии. Почти пустыня. Более того, мы имеем вероятное стремление внешнего нищего и полуголодного населения извне придти и приобщиться к сытому довольствию цивилизации или, в крайнем случае, поживиться от ее благ.
Итак, это первое положение - аргумент против потребности в рабстве.
Фактор В. Низкая плотность периферии или чужих
Второе. Периферия пустынна. Обозначим его как фактор В.
При этом пара факторов А и В образуют единство. И потому еще в 1961 г., как мы знаем, советские исследователи выдвинули положение о том, что сама сущность производства, основанного на рабовладении, исключает возможность «одновременного существования одних лишь рабовладельческих государств» [Мейман М. Н., Сказкин С. Д., с. 83].
Фактор С. Первые (или государственные) иерархии труда экстенсивны
Отношение иерархической власти к подчиненному большинству как целому или объединенному массиву рабочей силы таково, что появление и включение еще небольшой части приведенных из похода пленников не решает для власть имущего ничего особенного или существенного. Такие работники не могут иметь много меньше прав, когда остальные в уже сложившемся обществе практически не имеют никаких прав.
Л. С. Васильев говорит о «тотально поглощенности населения государством», и лучше сказать нельзя [Васильев Л.С,, 1994, т. 1., с. 104]. Поэтому их можно включить в «общество», поскольку при государственном хозяйстве вся рабочая сила НЕОБХОДИМО используется подчиненный государству ресурс, используется также неэффективно, и использовать специально кого-либо в большей степени, чем обычных работников, мотивации у руководства не существует.
Факты как контрмотивы . Поиск новой группы причин – фактор D
Контрмотив К1. У ряда цивилизаций, где население было ограничено в животных белках, рабы использовались и для принесения в жертву, как и преступники, например, неплательщики дани, что одновременно обогащало и рацион высшей знати (цивилизация майя, эти традиции отмечены и в наше время, например, в особенностях политической жизни Центрально-африканской республики). Однако и в этом случае количество захваченных пленников не было очень большим. И это указывает на низкую плотность периферии и еще на один важный фактор, Фактор D, о котором мы будем говорить ниже.
Контрмотив К2. Еще одно явление, которое имеет отношение к отсутствию рабства в уже классовом обществе – это отмеченное выше неприятие пришлых людей и транзитных пешеходов - скотоводов, проходящих мимо (в Древнем Шумере с востока, от гор Загроса). Мы знаем причину – это опасения за возможные хищения и осторожность – понимание опасности в недостаточно изолированном от соседей Шумере – отсутствия гостеприимства. Мы отмечаем фактор отчужденности как ОТСУТСТВИЯ ПОТРЕБНОСТИ в дополнительных руках (???). Но что важно – это никак не захват пришельцев в рабство, как это могло иметь место позднее в Древней Греции. Эту противоречивую причину мы отнесем также к фактору D.
Фактор D как причина контрмотивов. Отсутствие орудийного превосходства как фактор невозможности
Если контрмотив К2 может быть объяснен отсутствием заинтересованности подневольных работников в тщательной обработке земли – основного вида деятельности, то этого нельзя сказать о цивилизациях майянского типа – общества, где уже вполне присутствовала мотивация «использовать» человека другой общины в «личных» целях.
(Обсуждение майянского общества. Если мы оценим особенности майянского общества, то убедимся, что и К1 – контраргумент работает ЗА ЗАХВАТ, но ПРОТИВ РАБОВЛАДЕНИЯ, как использования труда пленных после захвата. Употребить пленника только как источник мяса откормленный в режиме Бабы Яги – этот страшный вариант, никоим образом не приводит к формированию эксплуатации – именно, трудовой деятельности пленников. Причина такому исходу та же, которая будет обсуждаться в этом разделе – отсутствие орудийного превосходства. Она также дополняется и другой причиной, которую мы обходим только вскользь – сочетание густых соседствующих лесов, прерий, богатых растительной пищей – чрезвычайно тормозит и препятствует рабству или подневольному существованию пленников ввиду возможности их успешного бегства. Позже мы будем использовать этот аргумент и для ареала Западной Европы).
Мы приводим данные и авторитетные утверждения о степени распространения твердых материалов в энеолите. Количество и распространение золота, серебра, электрона (сплава золота и серебра), меди и бронзы в виде орудий труда и оружия было в цивилизованном земледельческом мире ничтожно в сравнении с традиционным неолитическим составом орудий: дерево, кость, камень.
Историки охотно пишут о найденных предметах бронзового вооружения в Египте и Шумере. Вот эти описания:
«Вооружение шумерских воинов состояло из короткого копья с медным наконечником и медного топорика на длинной рукоятке. Кроме того, у них имелись медные кинжалы и каменные булавы. Все это было оружие ударного действия. В качестве защитного вооружения шумерский воин имел медный шлем, шерстяную одежду с нашитыми на нее медными пластинками и кожаный, окованный медью щит. Дружинам Шумера был уже известен строй. Первая шеренга строя несла большие щиты, каждый щит прикрывал несколько человек… Для ведения боя применялись четырехколесные боевые колесницы, запряженные четырьмя мулами. Экипаж колесницы состоял из двух человек — возницы и воина; последний был вооружен метательными копьями, запас которых помещался в колчане, прикрепленном к передку колесницы.» [Материалы по древней истории]
Все это прекрасно читается, но ситуация резко изменяется, когда читатель узнает, что подобным вооружением общество могло снабдить не более, чем несколько сот воинов.
Это количество вполне достаточное, чтобы рассеять тысячную толпу номадов, но совершенно недостаточное, чтобы увести в плен и заставить работать здоровых и сильных мужчин-военнопленных или мужчин из завоеванного населения. Поэтому основная часть войска цивилизации, или земледельческого центра по вооружению ничем не отличалась в эпоху бронзы от воинов слабозаселенной периферии. В этом и невозможность легкой наживы и легкой победы.
…свободному шумерийцу, слабо вооруженному и не имевшему в своем распоряжении достаточно мощной государственной организации, было трудно справиться с рабом – вчера еще свободным воином. Пленных чаще всего убивали, а если брали раба, то боялись оставлять его без присмотра. В этих условиях земледельческий труд еще нельзя было поручать рабам…
«… для наиболее полной всеобъемлющей, рабской формы эксплуатации необходимо наличие в руках эксплуатирующих весьма могучих средств насилия и, прежде всего, достаточно высокой военной техники. В шумере же, где воин был обычно вооружен только копьем или секирой-клевком, представлявшим видоизмененную мотыгу, а организация насилия была еще весьма примитивной, принуждение к труду вчерашнего воина, военнопленного, было делом крайне трудным…»[Дьяконов И. М., 1959, с. 118, 160][2].
«Несмотря на все эти достижения и совершенствование металлургии, и «классическая бронза» не сумела вытеснить в III-II тыс. до н. э. изделия из других материалов и, прежде всего, из камня…» [Марков Г.Е., сс. 123-124]
Отсюда следует вывод опасность и практическая невозможность широких масштабов рабства военнопленных мужчин. Теперь оснований три. Трудность захвата и принуждения к труду больших масс людей состоит 1) в их отсутствии; 2) в трудности столкновений в широких масштабах в условиях ограниченного преимущества в вооружении; 3) трудность или невозможность принуждения к труду ввиду того, что в среде рядового коренного населения нет никаких орудийных преимуществ у потенциального хозяина и раба (рабов). А 4) трудность - это для регионов, где легко уйти и скрыться.
Именно отсюда следуют уже давно известные объяснения тому, что в Шумере и Египте труд иноплеменников господствовал только в лице уведенных женщин и детей. Совершено ясно, что дети (мальчики) обязаны были стать «местным» населением, труд которых идентичен труду обычных жителей-общинников или членам храмового хозяйства, чье положение вовсе не рабское по уровню удовлетворяемых потребностей. Впрочем, более частая гибель женщин могла также означать использование иноплеменных женщин рабынь как работников. В дополнение можно сказать, что в храмовом хозяйстве, скорее всего, можно было обеспечить и более надежную централизованную охрану с достаточным вооружением.
Итак, мы показываем, что для массового рабства в указанный нами период, именно, когда уже существовало и государство, и противостоящие классы, не было Возможности.
Недостаточность вооружений и ментальность. Отсутствие агрессивности
Мы продолжим анализ с учетом современных представлений о ментальности как следствии возможностей. Само отсутствие орудийного превосходства в массовом сознании цивилизационных центров должно было ограничивать возможную агрессивность жителей. Действительно, в массовом сознании цивилизация может быть отражено культурное превосходство (качество изделий и уровень быта, уровень питания, одежды и т.п.). Но в опыте столкновений вне центра и в бытовой практике использования чужеземцев нет орудийного доминирования. Отсюда не может возникнуть и агрессивность, которая в своем распространении требует ПРАКТИКИ УСПЕШНОГО НАСИЛИЯ в отношении иноплеменных общностей. Именно такой практики в древних цивилизациях нет.
Вот почему следующий железный век воспринимался людьми новой эпохи после золотого, серебряного и бронзового веков как катастроф. Или, говоря точнее, мы можем теперь представить, почему прошлые времена (именованные как золотой век, серебряный век) воспринимались как относительно гармоничные, сравнительно с начинающимся «веком железным». Они такими и были.
Контрмотивация порабощения как отсутствие потребности
Мы показали, что для порабощения не было возможности. Теперь мы покажем, что и существенных потребностей для порабощения также не имелось
Прежде всего, своего населения имеется с избытком (и недостаточно земли). Кроме того, людей на периферии мало. И этого вполне достаточно, но есть и дополнительные аргументы.
Чужое население относительно неквалифицированно в земледелии. Его невыгодно использовать даже в земледелии, где ресурс ограничен и, кроме того, требуется заинтересованный кропотливый труд (обработки и водорегулирования), не говоря о более сложных ремеслах.
Интенсивное земледелие, связанное с высокой урожайностью, нисколько не противоречит описанному выше экстенсивному использованию рабочей силы, оторванной от общинных земель на нужды центрального хозяйства. Интенсивный труд и заинтересованность в труде на крохотных участках настолько важна в гидрокультуре, что много сот лет спустя «классический» рабский частновладельческий труд пленных не привился на поливных полях Месопотамии, Египта, Китая. В поливном земледелии рабство не стало массовым (а, следовательно, оно никогда и не было и не могло быть массовым в этой отрасли хозяйства, господствующей в этом первом хозяйственном укладе. Иными словами, ирригационное земледелие, т.е. исторически первое земледелие, было с самого начала и до конца непригодным для отношений хозяина и раба на поле.
Итак, фактор D – отсутствие решительного орудийного превосходства цивилизационного ядра над периферией полностью покрывает, объясняет контрмотивы 1 и 2.
В истории дальнейшего развития хозяйства мы четко фиксируем, что в центрах ирригационного земледелия даже после появления орудийного превосходства над периферией рабский труд в его классическом понимании (частновладельческого рабства на земле), так и не смогло стать существенным (Ассирия, Месопотамия, Египте, Китай).
И это тоже доказательство отсутствия классического рабства в первый период
Примечание:
Однако, в следующем разделе мы укажем иное основание рабства, которое имеет
другие наименования, но несет фактически тот же смысл и экономическое
содержание (в т.ч. и для упомянутых выше регионов)
Нам осталось лишь оценить период этого «рабства ограниченных возможностей».
Освоение железа как результат первого периода «ограниченных возможностей»[3]
Освоению железа предшествовало множество изобретений человечества, связанных с освоением огня. Достаточно, упомянуть открытие древесного угля, как более ценного топлива, чем обычное дерево. Ударная обработка любых материалов, которая позже приобретает характер «ковки», также должна учитываться как важнейший элемент, использованный человеком в развитии металлургии. Интересно отметить, что сам метод познания (обработки) людьми природы предполагает, что в течение предшествующих поколений человек, по крайнем мере, в горной местности и в предгорьях (Плодородный полумесяц), перепробовал, помимо традиционного уже кремния, сотни минералов и видов каменно-рудных образцов, пытаясь изменить их форму и проверяя прочность, вязкость и другие свойства материалов, накапливая и приумножая, относительно надежно передавая опыт, во многих случаях в виде ритуалов шаманизма. В этой форме деятельности сочетаются освоение и получение первых ремесленных знаний физики, химии, механики и т.п.
Возникает вопрос, почему, если это делалось в эпоху неолита, железо (и медь, бронза) не были открыты ранее. Мы можем только предполагать важность последовательности освоения потребляемых ресурсов. До освоения земледелия мужчина был много более занят охотой, и реальных ДОСТАТОЧНЫХ сил и времени на производство орудий труда и на эксперименты с материалами у него было значительно меньше. Земледелие резко изменило ситуацию гендерного распределения времени. Последнее выполнялось или могло выполняться в большей части женским трудом, мужчины во всех природно-климатических зонах и в предгорьях и горах Полумесяца смогли тратить больше времени на совершенствование орудий труда, включая металлургию. Кроме того, земледелие как технология и форма логики опосредованного труда, т.е. труда, длительно опосредующего потребление, обусловили способность работы с более сложными моделями и последовательностями действий в обработке материалов.
Кроме того, и мы уже говорили об этом, складывающиеся отношения обмена сельхозпродукции культурных долинных земледельцев речных цивилизаций обеспечили (могли позволить) еще большую, если не максимальную, концентрацию усилий на развитии металлургического процесса, что является одним из первых эффективных форм (еще натурального обмена) разделения труда в области ремесла и земледелия.
Об освоении меди и бронзы уже сказано. Развитие железного производства шло под влиянием предшествующих достижений в металлургии. Освоение метеоритного железа началось, примерно, с V тысячелетия до н.э. и шло параллельно со становлением медно-бронзового производства (VII тыс. до н. э.). Из кованного метеоритного железа, ковка повышала прочность, изготавливали украшения.
С конца третьего тысячелетия
до н. э. начинается новый период развития технологии. Открытие технологии
сыродутного железа и последующих за ним операций ковки и закаливания кладут
начало возможности массового производства железа. Предположительно
сыродутный процесс открыт в ходе медеплавильных работ в печах, когда в руду
вместе с древесным углем попадали породы, включающие железо (гематит). Мастера
могли получать первые крицы - тестообразную массу в смеси с древесным шлаком и
примесями, почти лишенную углерода и мягче меди. Увеличивая объем печи,
постепенно железную руду стали смешивать с древесным углем, позже укладывая
уголь и руду попеременно слоями.
Сыродутный
процесс – поддув, увеличивающий температуру горения, был известен, вероятно, и
ранее, начиная с традиций ухода за кострами. Но внимание на логику поддува было
обращено, скорее всего, именно в горах, где разрабатывали и плавили медь.
Следует сказать, что всего вероятней первые печи строились в горах не в виде
ям, которые просто не были бы удобны при создании на скальных грунтах, а в
естественных расщелинах склонах холмов (как в печах, у которых готовы две
стенки и следует формировать только вторые две), постоянная тяга воздуха снизу
вверх оказывалась естественным наддувом. Позже стали делать печи из кирпичей и
использовать искусственный наддув – меха.
Непосредственно
после формирования кричного железа, железную губчатую массу обрабатывали в многочасовой холодной или
предпочтительно горячей ковке, в которой металл становился сначала чуть тверже
чистой меди, а после многих часов ковки несколько тверже бронзы, но это было
слишком трудоемко для создателей. Решение было найдено в виде процесса, который
ныне именуется цементацией – первоначально прокаливанием железа в среде,
насыщенной углеродом (костный уголь), в ней металл становился углеродистой
сталью. Твердость возрастала пропорционально времени прокаливания и высоте
температуры. Холодная ковка далее упрочняла материал.
Позже был обнаружен
эффект закаливания – резкого охлаждения стали в жидкости или на холодном воздухе. В источниках указывается на то, что для этого
использовались и фантастические и магические основания – раскаленный металл
погружался в тело живых рабов.
Такая сталь получалась твердой, но хрупкой и ломалась при
ударах. Еще позже такую сталь научились
нагревать до 700 градусов Цельсия, что формировало менее хрупкую структуру и
позже получило название «отпуск» (снятие напряжения).
Таким образом, историки перечисляют ряд этапов как шаги в
освоении производства железа: 1) формирование домн - печей, 2) освоение
древесного угля, 3) изобретение многослойной
шихты – смеси руды и угля, 4) открытие и
применение наддува и приемов принудительной подачи воздуха для
увеличения температуры, работы с кричным железом как 5)
ковку, 6) открытие цементации, 7) закалки и 8) отпуска металла.
Длительность исторического процесса освоения железа только на уровне
операций 5-7, оценивается в диапазоне до тысячи лет.
Но
по Канторовичу А. Р.:
«Большинство исследователей полагают, что районом, где
раньше всего произошло открытие этих операций (как и самого сыродутного
процесса) и где их совершенствование шло быстрее всего, была Малая Азия,
и прежде всего район проживания хеттов и связанных с ними
племен — в первую очередь горы Антитавра, где уже в середине II
тыс. до н.э. начали делать качественные стальные изделия.».
Таким образом, на настоящий момент родиной железного века следует считать регион Антитавра, где последовательно проживали с начала II-го тысячелетия племена хатти, затем пришедшие с северо-запада индоевропейские группы хеттов (вероятно, получившие идентичное именование по предшественникам), а в середине второго тысячелетия (XVI – XV вв.) регион попал под влияние государства Митанни, сформированного кочевниками на хурритской этнической основе.
Железо в своих вторичных формах (кричное сыродутное) стало поступать в оборот с начала второго тысячелетия, в середине тысячелетия оно поступает уже из Митанни в Египет по договорам и торговому обмену как «чистое железо». В XIV веке, вероятно, вооруженные железным оружием в большом объеме хетты создают свою державу, преодолевают Митанни и подчиняют себе регион Митанни, в XIII-м веке они ведут экспансию, выходят к Эгейскому морю, дают отпор ассирийцам. С XII – го века греческий индоевропейские племена, идущие от Эллады - ионийцы поражают хеттов и в продолжение двух трех столетий технология железа становится доступной всему Эгейскому миру[4]. Важно, что решающие шаги в освоении технологии в ядре были обеспечены к концу II-го тысячелетия.
Военные конфликты и масштабы завоеваний до открытия железа
Мы имеем достаточно сведений о военных конфликтах и войнах
до открытия железа, причем в период до начала железного века (конец II-го – начало I-го тыс. до н. э.),
эти данные касаются в основном
Междуречья и Египта. Нас будут
интересовать мотивы, основания таких войн и их последствия. Мы постараемся
показать, что сами войны не имели цели «извлечь материальную наживу» по, крайней
мере, в собственно земледельческих
ирригационных центрах.
К самым ранним письменным данным о
таких войнах следует отнести предание Манефона (граница IV – III вв. до н.э.) о войне по объединению
Верхнего и Нижнего Египта на рубеже IV – III тысячелетий до н. э.. Несомненно, такое объединение было
не только политическим и амбициозным фактором для глав двух борющихся царств,
но и производственным и технологическим фактором ведения единого хозяйства в
долине Нила, что прекрасно должны были осознавать и оба правителя, и само
население.
Аналогичные войны с менее стабильным результатом имели
место между городами и храмовыми хозяйствами Месопотамии (Урук, Киш, Ур,
Лагаш), природа политического полицентризма уже нами обсуждалась. «Внутренние»
войны практически не изменяли структуры
хозяйств, которые были однородны, однородны даже этнически (до завоеваний
Саргона).
Прежде всего, можно отметить пешее войско с каменной булавой и луком соответствует
раннему военному снаряжению – оно предназначено для решений межобщинных или
междуномовых, межгородских отношений в Междуречье и в Египте. Позже, когда
появляются колесницы как центральная сила вместе со следующими за ними
копейщиками – это тоже наступательная сила. Оборонительного оружия еще нет … а
изображения людей с луком встречаются только как изображения охотников.
Найденные наконечники стрел также не являются боевыми» [Дьяконов И. М., 1959, сс.
173-174]. Это, конечно, отражает период отсутствия значимой (для военных
действий) периферии.
Вселение или переселение аккадских семитских племен как
скотоводов, вероятно, достаточно медленное, чтобы вселенцы осваивали
земледельческую культуру местного населения, приводит к объединению
разрозненных в своей политической культуре общин, храмов, «городов» или царств
шумеров, но на иной этнической основе (XXIV в. до н. э.). Созданная
профессиональная армия (более 5400 чел. на 100 тыс. жителей) была самой большой
армией того времени. Позже Саргон объединил и Элам. Дальнейшее развитие региона
как открытого для перемещений других возрастающих числом скотоводов обусловлено
общим ростом населения периферии и
политической раздробленностью земледельческой цивилизации Шумера.
Причем, фактор роста плотности периферии является для нас ведущим изменением и причиной войн,
(не имеющих пока социальных последствий для цивилизационного центра). Именно -
внутренняя структура общины или группы общин оказывается относительно
устойчивой формой. Появление все новых волн (кутии или гутии) увеличила
независимость городов-общин-хозяйств, но не изменило их форм. После падения
власти пришельцев (XXIII – XXI вв.) в качестве
своеобразного социального выброса происходит тотальное объединение городов в
единое хозяйство, именуемое историками как III династия Ура. Крайняя форма централизации как осуществление
«идеалов» централизованного хозяйства в компенсацию и под давлением, вероятно,
интересов безопасности и объединения страны после изгнания завоевателей (об
этом говорит и пышное наименование объединения – «четырех стран света»), и второе,
что может вытекать из политического опыта новейшего времени – некоторая после
начала жестких процессов приватизации и индивидуализации землевладения явная
тоска по патриархальному «отеческому» традиционному хозяйствования а ля
«родовая община – «большая общая семья», это государство просуществовало менее
века и оставило множество (самое большое) количество документов (100 тыс.
табличек). Периферия даже на этой первой империи оставляет новый отпечаток.
Царство ведет непрерывную наступательную войну с периферией. Нашествие новых скотоводов (амореев) XXI в. до н. э.,
борьба династий амореев, эламитов, новая централизация и величие Вавилона
Хаммурапи, вторжение эламитов, потом касситов (XVI в. до н. э.) завершает этот период.
Историки отмечают последовательное разрушение родовых
общин, формирование социального неравенства в сельском мире. Однако сельская
община остается вместе с храмовым (центр общин) и царским хозяйством при том,
что появляется новый статус людей вне общины – рабство пленных и долговое
рабство, но рабство в речных
цивилизациях перманентно растворяется в общине и в семье, поскольку рабы
включаются в семью как младшие члены, исчезая во втором поколении. Храмовые
хозяйства дают (по мнению советских историков) повод членов хозяйства рабами,
но положение таких работников может рассматриваться и как семьи, прикрепленные
к хозяйствам, и как монашествующие объединения с нечетко выделенным
прикреплением, и просто как прикрепленное членство в «колхозе» или «госхозе»,
используя терминологию современной истории, статус которых много выше, чем
принадлежность к обычной общине (поскольку храмы и поместья знати, имеют
известные в сравнении с обычными общинами для шумерологов иммунитеты и
привилегии).
В период начала II тысячелетия перед открытием технологии железа появляются
первые переходные культуры Митанни и Хеттская держава, которые приобретают
новые черты, уже относящиеся к новым социальным формам и новой мотивации
деятельности. в определенном смысле помимо и ранее
освоения железом. Далее Ассирийские завоевания, «народы моря» и др.
раскрывают новую мотивацию социальных отношений уже в полную или почти полную
(Ассирия) силу.
В истории войн гиксосов, касситов, Митанни, хеттов мы
отмечаем переходные черты к рабовладению
несколько помимо овладения железом (т.е. как исключения из посылки, что «железо порождает рабство»), которые нисколько
не умаляют (а скорее, подтверждают, как мы далее покажем) общий принцип
формирования новый будущих социальных отношений.
Исключение 1. Гиксосы, касситы и Митанни
Гиксосы, касситы и Митанни – это превосходство кочевников,
освоивших лошадей и колесницы.
Гиксосы и касситы пришли в земледельческие центры в не
лучшие моменты для их жителей. Особенность одного из первых Апокалипсисов –
неожиданность и необычные формы вооружения, которые оказались временным
преимуществом нападающих перед военными традициями Египта и Междуречья. Митаннийцы
славились своим коневодством, воевали как и гиксосы, и касситы на колесницах; в
дополнение к их военным преимуществам стоит добавить - в XIV в. до н. э. на
Ближнем Востоке высоко ценился митаннийский лук.
Митанни – хурриты, пришедшие из Закавказья и образовавшие царство Митанни, имели наиважнейшим источником питания – охоту, хотя уже в III тыс. до н. э. им было известно земледелие и скотоводство. Поэтому хурриты, переселяясь, захватили и освоили лессовидные земли и черноземы северо-востока Месопотамии.
Орошение земли в этих районах, при осадках в 200 мм. в год, играло ограниченную роль, так как основной продукт питания – ячмень – мало нуждался в поливе. Поэтому деревни меньше зависели от межобщинного государственного регулирования. Традиции родовых отношений и черт солидарности оставались относительно прочными.
По обобщенным данным автора(html):
«основную массу населения составляли свободные земледельцы.
Более высоким сословием был довольно многочисленный слой, исполнявший сначала
военные функции, а затем, получая земельные наделы за ратные заслуги и получив
рабов для обработки почвы, образовавший структуру поместного
сельскохозяйственного производства. Высшей классовой ступенью был узкий круг
элиты, и, прежде всего, членов царских семей различных хурритских государств.
Основной источник дохода – изготовление шерстяных
тканей. Шерсть вырабатывалась из стад, принадлежащих царской семье. Была установлена
квота сдачи одежды – важного предмета экспорта. Импортировали крашенные ткани,
растительные эссенции. Что интересно, среди рабов были и купцы (3 в Нузе)».
Дворец выполнял военные функции: осуществлял импорт
металлов, являлся складом оружия и экстренного запаса продовольствия.
Из числа колесничего воинства и членов царской фамилии
постепенно вырос новый слой крупных землевладельцев (известно частное владение
в 286 га). Этот слой собственников ориентировался на дворец, но не зависел от
него.
Об обществе и экономике много известно из архивов
вельможи Техип-Тиллы и его наследников (в основном правовые документы) и из
архива принца Шильва-Тешшупа (содержит документы об управлении поместьем).
Поместье Шильва-Тешуппа – дар его отца. В нём производилось много тканей,
имелись стада овец, коз, примерно 240 рабов и 4 домохозяйства. Излишки зерна
экспортировались или ссуживались свободным землевладельцам.
Таким образом,
перед нами уже развитое общество с элементами обмена и частной собственности,
включая частное рабовладение, проводящее крупные операции по сбору и обмену
сырья и готовой продукции на внешний рынок (обмен). С позиции рабовладения
Митанни одно из первых, вместе с Хеттской державой, обществ, которые
реализовали идею принудительного труда рабов на земле, применение которых
высвобождает земледельца от сельского труда ради труда военного.
Исключение 2. Хеттская держава
Хетты, как и царство Митанни, в этом отношении дают ключ к
пониманию развития новой рабовладельческой культуры, демонстрируя переходный
тип социальных отношений. Действительно, это пограничный вариант, включающий
старые элементы, которые не достаточны, но являются простой и формальной копией
- ирригацию, перенятую там, где она мало помогает, река в долине …маловодна и
недостаточна для орошения (Каппадокия):
Страна, явившаяся
ядром Хеттской державы, находится в восточной части центрального плато Малой
Азии. Она в основном расположена по среднему течению реки Галис (ныне
Кызыл-Ирмак, в Турции)…Страна представляет
собой плато, окружённое горами, отделяющими его от Чёрного и Средиземного
морей. Вследствие этого, несмотря на близость морей, климат здесь
континентальный, атмосферных осадков выпадает немного. Для земледелия здесь, по
большей части, необходимо искусственное орошение; но реки несут мало воды и, в
связи с узостью речных долин, для искусственного орошения использовать их
трудно. Окрестные горы богаты камнем, лесом, а также рудами; местное население
рано освоило плавку металлов.
Таким образом, условия препятствуют успеху хозяйства при
формальном копировании опыта цивилизаций, но стимулируют торговлю сырьем и
продукцией горной добычи и промышленности (от лица общины и государства – с
переносом центра тяжести на государство).
С учетом традиций пришедших скотоводов-воинов, оседающих не
земле, государственное образование не может психологически подчинить свободное
население. В структуре общества отмечен совет знати (тулия) и собрание воинов
(панк – «толпа», вероятно, в смысле, «собрание»), постепенно ограниченное
составом не всех воинов, а военачальников и знати,. существуют четкие
регламенты решений и подсудности их членов с разрешения советов. Постепенно
возникает разделение и статусы - свободные – не платят налоги – это знать;
остальные - воины, ремесленники и земледельцы платят налоги.
Как и в случае Митанни, а возможно, под влиянием более
раннего митаннийского «изобретения» (хетты, преодолевшие влияние и господство
митаннийцев, переняли у последних множество полезных элементов, включая
коневодство) после захвата чужих территорий, начинают настоящую охоту за
оставшимися в живых людьми и просто местным населением. Среди их приемов
известным является – загонять людей в горы, после чего голодные жители от
бескормицы сами спускаются и сдаются захватчикам. Население уводится и
используется в храмовых хозяйствах и в хозяйствах воинов. Войны порождают не
только тщательные приемы дипломатии и союзничества в войнах, но и подробные
условия раздела захваченных людей между победителями. Кроме того, отмечены
подробные договоры по поводу выдачи беглых своим соседям-союзникам. Статус
беглых различен – чужие свободные не
выдаются; полезные ремесленники, и т.п. выдаются. Возникает и развитая
терминология статуса происхождения рабов: рабы «пленные» и «схваченные».
Отмечена мягкость наказаний к рабам, но более жесткое наказания за
неповиновение (в виде смерти) в сравнении с законами Хаммурапи (отрезание уха).
Логично предполагать, что нормы рабовладения носят переходный характер, а
возможно относятся к различным периодам развития государственности Хеттской
державы.
«Рабы используются на царских землях —
на полях, в садах и виноградниках, а также на пастбищах. Царь снабжает людьми хозяйства храмов, имеющих самостоятельность, но покровительствуемые
царской властью в защите от посягательств со стороны окружающего населения, когда
оно стремилось воспользоваться “хорошей жатвой бога”. Царь предоставлял пленных
городам и общинам, которые являлись основой военной организации Хеттского государства,
поскольку значительная часть свободного населения служила в качестве воинов…. По сравнению с большим количеством рабов из пленных
число купленных рабов, вероятно, было незначительным….»
Имеется и определенное отличие как пережиток тотального управления населением - возникает частичное слияния рабов с основным населением.
«Некоторая часть из них, наиболее пригодная для
военного дела, сажалась царём на военные наделы, чтобы пополнить поредевшие ряды
воинов-хеттов.»
О положении общинников имеются данные такого рода:
«В состав территорий сельских общин входили поля
“человека оружия”. Документы отмечают и наличие полей “человека повинности”, т.
е., по-видимому, тех лиц, которые вели хозяйство на царской земле. Повинности,
выполняемые свободными, назывались саххан и луцци.
Совокупность работ, требовавшихся повинностью саххан и повинностью луцци,
обнимала собой, согласно свидетельству одного из источников, мотыжение, пахоту,
доставку телег, колёс, топлива, зерна, соломы, шерсти, мелкого скота, кормление
гонцов, а также работы на начальника области, начальника пограничного округа,
начальника города, строительные работы, предоставление тягловых
лошадей…Некоторая часть полей “человека повинности” была предоставлена
гражданским чиновникам. Но число подобных
наделов было, несомненно, очень незначительным, поскольку в Хеттском государстве
почти все должности государственного аппарата были тесно связаны с военной
организацией».
Рабство оказалось системой относительно нового разделения труда – ведущие мужчины-хетты становились воинами, а на их наделах работали рабы, которых «достали» в ходе войн. Охота за людьми стала основным мотивом войны. Этот результат резко увеличивал реальный размер войска в сравнении с классическими малыми армиями речных цивилизаций – мы говорим о постоянном профессиональном войске типа Саргонского, которое могло оперативно выступить против вторжения, при запланированной войне в поход могло идти все мужское население, но их «вооружение»… мы уже представляем. Впрочем, по оценкам [Дьяконов И. М., 1959, с. 180] такое войско типа фаланги - пар первый воин несет щит, сзади второй несет копье наперевес – могло рассеять на порядок превышавшую толпу горцев. Но теперь, в отличие от энеолита, размер армии мог возрастать и в другом смысле – все воины были вооружены полноценным (железным) оружием. И это преимущество имело место ВПЕРВЫЕ в истории военного дела. Рабство в земледелии на наделе общинника теперь превращало обычного земледельца в воина, резко повышая его статус. Второе преимущество – это великолепный состав подвижного войска с большими колесницами из трех воинов – возничий, боец и оруженосец.
Однако:
«Хеттское государство располагало значительным постоянным войском, в состав которого входили как колесничие, так и тяжеловооружённые пешие воины; их наделы в сельских общинах были обеспечены достаточным количеством рабов, и они, поэтому, могли на длительное время отрываться от своего хозяйства. Все боеспособные представители знати входили в состав отрядов колесничих. Знать тем самым ещё более укрепляла свое положение, поскольку колесницы были основной ударной силой в войсках того времени. Хеттами применялись боевые колесницы большой мощи, хотя и меньшей маневренности, нежели колесницы, которыми располагали враждебные армии, как, например, войско египетского царя. Хетты ввели колесницы с экипажем из трех лиц (бойца, его оруженосца и возницы), а то из двух (бойца и возницы). Таким образом, боец на хеттской колеснице охранялся от стрел и дротиков своим оруженосцем. Поскольку колесничие решали исход сражения, то и львиная доля добычи людьми, скотом и прочим имуществом доставалась им. Менее значительной была боевая сила хеттской пехоты».
Несколько сот лет потребовалось этому обществу на
исчерпание своих ресурсов. А они были очень велики, если учесть величие и
совершенство цитадели столицы Хатуссы, не имевшей равных по качеству и мощности
в середине второго тысячелетия. Даже сама гибель ее по археологическим данным
указывает на объем ресурсов – пожар продолжался много дней. Рост социального
расслоения отражает политический признак – недоверие Муваталлу в битве при Кадеше
с Рамзесом II (1312 г.) к
своей пехоте, поскольку последняя уже противостоит сословию привилегированных
колесничих. Возникают и внутренние волнения (собственного населения и рабов –
факт бегства рабов от труда отражен договорами об их возврате). Вероятно,
падают и урожаи внутри Хеттской страны как признак неэффективности труда рабов, что отмечено договором с Египтом, в котором
оговаривается не только военная помощь, но и поставка зерна в державу. Потому
падает и продовольственная основа хозяйства. Постепенно в регионе исчезает и
преимущество чисто военного характера – Ассирия (Египет, Месопотамия) осваивают
железо.
Данные Месоамерики как подтверждение завоеваний без рабства
Крупные земледельческие государства и даже уже
распадавшиеся государства, которые застали европейцы, и близкая предыстория
таких государств указывает на хозяйственные, политические и социальные образцы
поведения, на социальные структуры, идентичные цивилизациям уже известного нам
типа, особенно цивилизациям в регионе Междуречья. Отсутствие плуга, колеса,
гончарного круга, железа и… крупного домашнего скота или крупных зверей, на
которых можно охотиться, порождает специфическую мотивацию для войн и захвата
пленных. Рабство, тем не менее, ничтожно по сравнению с объемом труда
собственных и завоеванных земледельческих общин. Возникновение позднего
государства инков Тауантинсуйо («четыре страны света») повторяют особенности
государств Митанни, Ассирии, Египта в своей первой имперской политике
экстенсивной эксплуатации общинников. Права и обязанности «титульного» этноса
примерно такие же, как и у завоеванных земледельцев. Община..Ежегодный передел
земли. Две трети урожая отдается государству и жречеству. «Не будучи рабами в
юридическом смысле, они подвергались жестокой эксплуатации, страдали от
бесправия, находились в полной зависимости от государства. В то же время
существовала численно очень небольшая группа янакона – обращенных в рабство
жителей тех мест, где инки встретили сильное сопротивление…» [История латинской
Месоамерики…, с. 13-14]. Кстати, большая жестокость (переселение завоеванных)
может быть обусловлена не автохтонным происхождением некоторых элементов
социального развития. Мы можем подозревать НЕ «чистым» месоамериканскую линию
социального развития. Вполне возможно, что в Центральную или Южную Америку,
попали мореплаватели Старого Света первого тысячелетия н. э. или даже до н. э.,
которые могли передать местным правителям какие-то элементы культуры, не
оставив или оставив пока ничтожные и неизвестные материальные элементы. Но это
лишь осторожная гипотеза.
Выводы по переходным процессам к новым социальным отношениям, имеющим единую (вместе с железом) природу
1. Общее, что возникает
для новой мотивации, как и в случае железа позже: новые субъекты политических действий – Митанни и Хетты – имели (кратко) временное, но решительное
технико-военное преимущество перед речными цивилизациями. (Митанни – лучший лук – возможно, хурриты
как индоарии были предшественниками изобретений скифского лука, и лошадь с
боевой колесницей, причем в искусстве разведения лошадей митаннийцы не имели
равных. Хетты как индоарии, имели в начальной фазе те же, но улучшенные решения
– БОЛЬШУЮ боевую колесницу с экипажем из троих: возницы, воина и оруженосца. И
дополнительное преимущество, увеличивающее численность - количество железного
оружия у воинов впервые возрастало именно у хеттов. Еще одним
преимуществом и одновременно
экономическим и военным решением (являющимся уже рабовладельческим решением)
было то, что сначала Митанни, а позже Хеттская держава организовали добычу
рабов как средство и решение для увеличения собственной армии, освобождения
своих членов общины от земледелия для ратного труда.)
2. Социальная структура общества речных цивилизаций, если не считать
вымывания и увядания роли родовых отношений, перехода к форме соседской общины,
с учетом постоянного растворения
внешнего рабства внутри общины, сохраняется стабильной. Она включает
иерархию чиновников, земледельческие общины, включая иерархические общины (или
«трудовые коллективы») храмовых и царских хозяйств с вкраплениями ремесленных
производств, совокупность натуральных повинностей населения общин всех видов,
мощное идеологическое наполнение хозяйственной жизни (о которой мы будем
говорить позже в сравнительном анализе и его обобщающих результатах). Она
остается неизменной даже при вторжениях кочевников (не имеющих орудийного
превосходства), постепенно включая завоевателей или преодолевая и отторгая их. (Рабство и вторжение скотоводов или
переселяющихся народностей, а также завоевание извне, как и чрезвычайная
централизация – попытка распространения модели хозяйства большой родовой семьи
на все общество (Древний Египет или III династия Ура), - не изменяет сути земледельческого хозяйства
речных цивилизаций до начала железного века (особенности последующего периода
обсуждаются отдельно). Причина тому – резкое снижение качества жизни и объема
урожая при разрушении ирригации (и вероятно, гибель населения) – и возникающая
мотивация к восстановлению статус-кво как по этой локальной причине
особенностей ценного ресурса - земли,
так и из соображений потребности в безопасности при традиционной внешней угрозе).
Мы
показали, что рабство как система появляется до
освоения железа, но она имеет как идея тот же главный системный
причинный элемент – его суть в следующем.
3. На периферии гидроцивилизаций - цивилизаций лучших земель - возникает
новое население, которое в некоторый момент начинает владеть определенными
(иногда временными техническими или технологическим преимуществами
(технологической культуры) перед земледельцами в цивилизационных центрах.
Эти
преимущества (хотя бы и временные, до формирования железа) и начинают
формировать рабовладельческий уклад, который становится устойчивым именно в
момент и с начала овладения человеком железа, о чем и пойдет речь в следующих
разделах[5].
4. Сторона инициации движения (центр или периферия) оказывается, как выяснится позже, несущественной. Ключевым фактором оказывается фактор орудийного неравенства (или ,
что то же самое культурно-технологического преимущества) сосуществующих сообществ. Этот фактор оказывается фактором
неравномерного хозяйственного развития и распространения технологических
достижений (культуры) по Ойкумене.
5. Фактор 4 аккумулируется с периодами ослабления иерархий труда ввиду
роста периодической закономерной внутренней деградации управления и социальной
напряженности, когда внешние вторжения оказываются чрезвычайно легкими.
Этот фактор – периодическая компонента существования иерархии труда,
монопольной в хозяйстве.
6. Но если бы
земледельческие центры на лучших землях были, как и изначально, изолированы (с
охотничьей периферией), то значение обеих факторов было бы ничтожно. Поэтому
интегрирующим фактором оказывается менее заметный фактор роста плотности
периферии вокруг отдельных земледельческих центров или цивилизаций, потому что
неравенство орудийное или социально-ментальное начинает играть роль только при
росте плотности периферии. В соответствии с этим выводом первый период развития земледелия, очерченный границами от IV тысячелетия до н. э. до железного века, возникшего в
период второго тысячелетия 2000 – 1000 лет до н. э., можно именовать или
определить как период изолированных
очагов земледельческих цивилизаций при периферии низкой плотности (и культуры)[6].
7. Из п. 6 следует и
вторичный результат – малое
распространение рабства – рабство растворяется внутри цивилизации,
периферия еще малочисленна во всей округе ядра (ядер) и поскольку интенсивное
использование ценного ресурса требует заинтересованного и тщательного его
использования. Рабы растворяются в земледельческой функции общинников.
Графическая реинтерпретация выводов
Полученные
результаты позволяют графически интерпретировать и само определение начального
состояния земледелия, и циклический круговорот цивилизационных центров с
участием периферии на этом этапе в дополнение к рис.1.
Начальное
состояние мы представляем схемой , см. рис. 3. Цвет иерархий отражает
активные иерархии в фазе развития, хотя в реальности развитие иерархий труда (активность-подъем;
расцвет; предраспад-распад), конечно, не было синфазным.
Овалы
представляют собой общины или группы (родовых)
общин, еще не образовавших или включенных в иерархии. Форма овала даже
соответствует имущественному расслоению – середняки или большие семьи средней
зажиточности преобладают. Везде далее мы отражаем состояние родовых общин,
союзов общин и племен в виде овалов красного (агрессивность и экспансионизм,
см. ниже) и обычного зеленого цвета (баланс общественных и частных, в смысле,
родовых или большесемейных интересов).
Рис. 3. Начальный период развития земледелия как период изолированных очагов освоения «лучших земель». Б) - условный вид спереди (внизу), А) - вид сверху (в плане).
Следующие схемы изображают три фазы развития цивилизационных центров на этом начальном этапе:
· активность-подъем, см. рис. 4;
· расцвет, см. рис.5;
· предраспад-распад, см. рис. 6.
Рис. 4. Исследовательская и проресурсная экспансия центра в стадии активности и подъема в начальный период земледелия.
Рис. 5. Баланс центра и периферии (соответствующий относительно спокойному обмену и сотрудничеству) в период расцвета иерархии труда.
Рис. 6. Агрессия слабой периферии в ослабленное ядро в стадии предраспада или распада, которая не приводит к существенному изменению цивилизационного ядра с позиции его социальной структуры и экономики.
Представленные рисунки 4-6 дополняют самостоятельный цикл иерархии труда, изображенный на рис. 1.
Послесловие
О
демонстрации роли иерархии потребностей
Мы должны в соответствии с планом указать роль теории мотивации
потребностей в теме. Это, конечно, циклическое падение уровня потребностей при
распаде или ослаблении государства и
восстановление (потребность в безопасности) как структуры, так и
централизованного производства. И второе – излишек продуктов, идущий от
цивилизационных центров, обеспечил удовлетворение низших потребностей (или их
части в объеме) у горских народов, сдвинув их производство в сторону
исследовательской рудознатной и металлургической поисковой активности, т.е. к
ремесленному творчеству. Появление железа (освоение повозок и упряжи,
коневодство) выступают как технологическое преимущество, что вызывает
превосходство новых этносов над цивилизационным ядром и формирует массовое
воспроизводство метапотребности власти, первой агресссии и «распоряжения» чужим
трудом (военнопленных и угнанных), что впервые образует явное, видимое
участникам в историческом процессе использование «чужого» труда, т.е.
«эксплуатацию», хотя эксплуатация «чужих», как мы показываем – это уже
вторичное явление по отношению к собственным земледельческим иерархиям труда.
Рис. 3. Использование теории Маслоу в логике.
Об отсутствии
обзора по теме Древнего мира
Автор приносит извинения множеству советских
авторов, работы которых он использовал еще в 70-80-е гг., и диалог с которыми
он не может представить в настоящей черновой работе (и не уверен, что успеет
сделать это в отведенное судьбой время). Многие десятки статей и книг по теме
классообразования, по азиатскому способу, рабовладению и феодализму, множество
противостоящих теорий и аргументов, образовали то идейное сырье, в рамках
которого автор собирал свое мозаичное панно, прилагая к делу дополнительный
собственный инструмент – теорию мотивации и новый объект – иерархию труда
(социально независимое государство, рабовладельческую частновладельческую
иерархию, феодальную иерархию и т.д.).
(Кроме перечня авторов использованной здесь
литературы мы использовали и знакомились с работами Л. Б. Алаева,, К. З.
Ашрафян, М. А. Барга, Т. В. Блаватской, Е. С. Богословского, А. А.
Бокщанина, А. Я. Гуревича, Е. А.
Давидович, М. А. Дандамаева, В. П. Илюшечкина, И. Я. Златкина и И. М.
Смилянской, Ю.М. Ю. В. Качановского, Кобищанова, Ю. М. Кобищанова, М.М. Ковалевского,
Н. В. Козыревой, М. А. Коростовцева, В. И. Кузищина, С, Я. Лурье, М. С. Майера,
В. М. Массона, Е. М, Медведева, А. И. Неусыхина В. Н. Никифорова, А. И.
Павловской, М. Н. Пака, Б. Ф. Поршнева, С, Д. Сказкина, Л. Д. Спекторова, В. В,
Струве, А. Ю. Тюрина, Ю. Я. Цыганкова, Е. М. Штаерман и др.)
Можно, наверное, по старым рукописям и
замечаниям выделить те идеи, которые, скорее всего, могли, заметим, до
знакомства со Спенсером, Максом Вебером или Тойнби, повлиять на автора этих
строк.
Так, например, и сейчас замечательно смотрится
абзац Ю. И. Семенова
«Вся мировая история вплоть до позднего феодализма
предстает перед нами вовсе не как процесс перехода от стадии к стадии
определенного числа изначально существовавших организмов, а как процесс
возникновения, развития и гибели множества социальных организмов… Известно
огромное множество социальных организмов, во внутреннем развитии которых
переход от одной общественно-экономической формации к другой вообще никогда не
имел места (древнего мира и средневековья)» [Семенов Ю.И.,
1970].
В этом и более ранних материалах «социальный»
организм», под которым автор для себя понимал совершенно определенно иерархии труда, подводит во взглядах
Семенова нас к идее, что способы производства могут находиться (и
воспроизводиться) не внутри иерархий
труда, а существенно шире, как среда и способ взаимодействия социальных
организмов, что и легло в излагаемую здесь и ниже теорию исторического и
социального развития на период господства земледельческого производящего
хозяйства. О своем понимании, в отличие от Семенова, многолинейности и
однолинейности мы будем говорить отдельно
Еще одна работа И. М. Дьяконова в широком исследовании типов рабовладения
подводит к пониманию множественности его форм с ВКЛЮЧЕНИЕМ ОБЩИННОГО или
ГОСУДАРСТВЕННОГО по форме отношения этого типа.
«Илоты, равно на Западе и на Востоке, относятся к
государственному экономическому сектору» [Дьяконов И. М., 1973, с. 18].
Эта
свобода выражения и понимания контроверсно открывает для нас реструктурацию взглядов на земледельческие
империи как ЧАСТЬ рабовладельческой структуры или как участие государства в
рабовладельческом укладе как не только частновладельческой формы (что никогда
бы в истмате не приняли большевики, тщательно оберегающие (для собственной
власти) теоретическую структуру – государство – от участия собственного как
политического субъекта (чиновничества) в классовых процессах. Под империей мы
понимаем сосуществование иерархий труда всех видов, в которых эксплуатация
возникает в связи с этническим орудийным или технико-культурным господством, а
такое господство не может исходить или происходить без государства как
инструмента. Такое определение включает в себя и частновладельческое рабство
античного типа, и общинные и имперские формы этнического господства.
Выпадающие из такой модели формы «долгового
рабства» мы относим к формам личной зависимости. Они возникают по совершенно
иным причинам - социальным и внутриклассовым, но получают идентичный
«рабовладельческий окрас» на начальных этапах личного подчинения и эксплуатации
только за отсутствием других вербальных и социальных моделей экономической
зависимости. Это представление возникает из взглядов весьма авторитетного и
глубоко уважаемого нами исследователя, А. И. Тюменева:
«рабство военнопленных в раннединастический период еще
не играло большой роли, а рабство кабальное… также становится известным по
документам лишь позже» [Тюменев А.
И., с. 160]
Литература
Список сокращений
ВДИ Вестник древней истории
ВИ Вопросы истории
ВФ Вопросы философии
НАА Народы Азии и Африки
СЭ Советская этнография
Авдиев В. И,, История древнего Востока, М., 1953.
Амальрик А. С. и Монгайт А. Л., В поисках исчезнувших цивилизаций, «Наука», М., 1966, 280 с.
Андреев И.Л., Методологический анализ проблем всемирной истории, ВФ, 1971, 10.
Андреев И.Л., О характере социальных связей в эпоху перехода от первобытнообщинного ситроя к классовому обществу, - СЭ, 1971, 2.
Антонова К. А, Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г., История Индии, М., «Мысль», 1979, - 609 с.
Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф.
Древняя Индия. М., 1969.
Варга, Е., Об азиатском способе
производства, в сб., Очерки по проблемам политэкономии капитализма, М., 1964.
Васильев Л. С., История
Востока; в 2 т., т.1. М., «Высшая школа», 1994, - 495 с.
Васильев Л.С., Стучевский И. А., Три модели возникновения и эволюции докапиталистических обществ, ВИ, 1966, 5
Вильхельм Г., Древний
народ хурриты
Гарушянц Ю. М., Об
азиатском способе производства, ВИ, 1966, 2.
Годелье М., Понятие
азиатского способа производства и
марксистская схема развития общества, НАА, 1965, 1, сс.100-110.(там же работы
Ж. Сюре-Каналь и Струве по теме)
Дьяконов И. М., Общественный и государственный строй древнего Двуречья, Шумер, М., 1959,
Дьяконов И. М., К проблеме общины на древнем Востоке, (Реплика М.О. Косвену), 0- ВДИ, 1964, 4.
Дьяконов И. М., Экономика монархий древней западной Азии, НАА, 1966, 1, сс. 47-56.
Дьяконов И. М., Проблемы собственности. О структуре общества Ближнего Востока до середины II тыс. до н. э. – ВДИ, 1967, 4, и 1968, 3.
Дьяконов И. М., Рабы. Илоты и крепостные в ранней древности, ВДИ, 1973, 4.
Дьяконов И. М., Месопотамия, М. 1980.
История Латинской Америки с древнейших времен до начала XX-го века, М, «Высшая школа» , 1981.
Источниковедение истории Древнего Востока, под ред. В.И. Кузищина,.- М., Высшая школа, 1984.-392 с. (имеется издание 2002 г.)
Кацнельсон И. С. Характер войн и рабовладение в Египте при фараонах-завоевателях XVIII-XX династий. – ВДИ, 1951, 3.
Канторович А.Р., Ранний
железный век, Лекции на сайте http://tssi.ru/navigator/
Кинжалов Р. В.,
Культура древних майя. Л., 1971.
Косвен М. О., К вопросу о древневосточной общине. – ВДИ, 1963, 4
Марков Г. Е., История хозяйства и материальной культуры (в первобытном и раннеклассовом обществе) – М.: Изд-во МГУ, 1979. – 304 с.
Материалы по древней истории стран Ближнего Востока (Шумер, Аккад, Египет, Митанни, Хеттская держава) http://znc.narod.ru или http://www.ancient.ru
Мейман М. Н., Сказкин С. Д., ВИ, 1960, 1, с.83
Обмен мнениями. О сборнике «Проблемы истории докапиталистических обществ» - НАА, 1971, 4
Оппенхайм А., Древняя Месопотамия. Потрет погибшей цивилизации, М., «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1990, - 319 с.
Островитянов Ю. Стербалова А., Социальный «генотип» Востока и перспектива национальных государств, «Новое время», 1972, 12, с.196-220.
Никифоров В. Н., Восток и всемирная история, изд-е 2-е, М., «Наука», Главная редакция Восточной литературы, 1977, 359 с.
Редер Д. Г., Черкасова Е. А., История Древнего мира, Ч. 1, Первобытное общество и Древний Восток, М., «Просвещение», 1979.
Савельева Т.Н. Аграрный строй Египта в период Древнего царства, М., 1962.
Семенов Ю.И., К вопросу о первой форме классового общества (в порядке дискуссии), «Красноярский государственный педагогический институт. Ученые записки», т. 9, вып.1, 1957.
Семенов Ю.И., Проблема становления классов и государства и в странах Древнего Востока (в трудах советских ассириологов и египтологов), - НАА, 1966, 1.
Семенов Ю.И., Теория общественно-экономических формаций и всемирный исторический процесс, НАА, 1970, 5
Стучевский И. А. Зависимое население Древнего Египта. М., 1966.
Тюменев А. И. Государственное хозяйство Древнего Шумера. М., 1956.
Тюменев А. И. Восток и Микены, ВИ, 1959, 12, с. 58.
Утченко С. Л., Дьяконов И. М., Социальная стратификация древнего общества, М., 1970
Хазанов А. М., Разложение первобытного строя и возникновение классового общества, сс. 88-139, в сб. ст., «Первобытное общество, М., «Наука», 1975, 285 с.
Чайлд Г., Древнейший Восток в свете новых раскопок, пер. с англ, М., Изд. ин. лит., 1956.
Черезов Е. В., К вопросу о поземельных отношениях в Египте эпохи Древнего царства. – ВДИ, 1949. 3.
Шолпо И. А. Ирригация в Древнем Египте. – «Ученые записки ЛГУ», Л., 1941, № 78, серия истор. наук. Вып. 9.
