Назад.

                                                                                                          21-01-2006-30-07-2006

5. Период распространения земледелия. Циклическое расширение.

 

(продолжение 3)

 

Поздний Рим – иждивенчество и образ жизни горожан

Иждивенчество населения политических центров как статусные привилегии и одновременно «социализм» в «одном отдельно взятом» городе

Детали организации снабжения, элементы государственного обеспечения быта столиц

Организация быта горожан и муниципальной жизни

Демонстрация в Риме логики упадка городов и ремесел

Выводы по столичным городам

Малые города

Поздний Рим - производство и государство

Рост личной зависимости

Рабы в империи

Государственная промышленность и хозяйство Позднего Рима

Малая роль частной промышленности, торговли и ремесла

Государственная редистрибуция. Система натуральной «разверстки» налогов и натуральной редистрибуции

Армия

Госаппарат и нравы, коррупция

 

Поздний Рим – иждивенчество и образ жизни горожан

Иждивенчество населения политических центров как статусные привилегии и одновременно «социализм» в «одном отдельно взятом» городе

Социальные блага в империях распределяются чрезвычайно неравномерно. Среди историков установилось ясное понимание, что крупнейшие города и еще более столицы земледельческих империй имеют приоритет материального и социального обеспечения для гарантирования политической стабильности в «центрах политического управления». Российский и советский читатель знаком только с мифологизированной историей по поводу «бесплатных раздач хлеба» и «зрелищ» в Риме для т.н. «люмпен-пролетариата». Это звучит весьма ограниченно и вводит в заблуждение, например, характерен следующий пассаж:

«Люмпен-пролетариат – характерное явление (а в поздней Римской империи – уже только наследие) всех древних рабовладельческих обществ, где был мал или отсутствовал государственный сектор экономики, поглощавший безземельных и обнищавших общинников (граждан)». [История древнего мира, кн. 3, с. 229]

Читателю предлагается обратить внимание на изощренную и витиеватую ложь подобных «исторических» сентенций. Здесь говорится о том, что люмпены империи в столице (как их хотят представить авторы вместо категории «столичного населения») своим происхождением обязаны малой роли государства, которое бы, если б было действенно в социальной сфере, как мечтают авторы строк,  - не допустило бы «нищеты». А если бы государственный сектор был, то поглотил бы люмпенов, т.е. дал им работу. Т.е. говорится с точностью до наоборот – в реальности именно милитаризация государства, военная (государственная) деятельность ранней империи породила обнищание и государственными же льготами породила последующее безделье столичного населения – при этом и последующий рост государственного сектора вместе с его закономерным разрушением привел далее к гибели всего общества и его культуры.

Зачем же авторы так переворачивают исторический процесс? А для того, чтобы , во-первых, еще раз пнуть частную собственность на средства производства – сам Б-г велел! Во-вторых, стараться ни слова не говорить о росте роли государственного сектора к концу Римской империи! Зачем? Уж очень напоминает централизация хозяйства в Риме (в столицах) и примучивание деревни в империи, какие-то другие державы, которые именуют себя совсем иначе. И чтобы даже ни намека не возникало сомнений в том, что государства и государственный производственный сектор могут как-то «загнивать» (спрашивается отчего?). Загнивать может только «способ производства», а он «рабовладельческий», т.е. частная и никакая другая собственность. Государственная же  собственность нигде загнивать не может – уже сомнение или обнаружение подобных материалов или аналогий квалифицируется как действие по 58 статье или позже по 70-й УК СССР.

Детали Римской поздней империи более, чем полуторатысячелетней давности разве что-то могут что-то напоминать? Давайте просто ознакомимся.

Жители столиц и крупнейших центров империи: Рима, Константинополя, Александрии Египетской, Карфагена, Антиохии постоянно и по известным нормам в соответствии с карточками получали бесплатно не только хлеб, но и другие продукты. Кроме хлеба, снабжение шло свининой, реже – оливковым маслом, вином.

Число карточек (пайков) в городе Риме на середину V века н.э. и даже в VI исчислялось количеством 120 000. Это может означать численность населения Рима в 150-200 тыс чел. По данным [К. Чейз-Данн (C. Chase-Dunn)] численность Рима уже в середине IV составляла только 150 тыс. чел. И это бы означало, что почти каждый среднего достатка человек в Риме получал паек.    

Однако ряд историков предполагает, что карточки (tesserae) имели только взрослые мужчины – главы семей, см. [Джонс А. Х.].  Тогда с учетом размера семей в 4-5 человек численность Вечного города могла превышать две трети миллиона (по другим оценкам около миллиона).

Таким образом, контекст данных В ОБОИХ СМЫСЛАХ указывает на то, что карточки получала большая часть или почти все население Рима, а не маргинальная часть горожан – люмпены.

Поскольку все высшие государственные гражданские и военные служащие империи тоже получали ЕЖЕДНЕВНЫЕ натуральные выдачи - пайки раз в год  униформу, то система для столиц просто была общей, а вовсе не для бедноты.

Известно также, что карточки ценились населением - они хранились десятилетиями и передавались по наследству или перепродавались. Паек (ежедневный и общий рацион) при Валентиниане I (364-375) включал шесть буханок хлеба по полфунта каждый, т.е. 1,2 кг хлеба в день. Хлеб (panes gradiles) распределялся по уровням довольствия (gradus). Таких уровней снабжения было сто семнадцать - 117 (!), [Джонс А. Х., с. 329][1].

Историки предполагают, что карточки в Риме имели все, поскольку в законе Валента (364-378 – Восточная кесария) постановлено, что карточки должны сдаваться и перераспределяться, если житель умер  или уехал из города.  Закон не выполнялся, но известно, что к VI веку много карточек оказалось отдано в распоряжение церкви (возможно, в виде пожертвований или для обеспечения целей социального призрения – последующей раздачи для бедных). Возможно чиновное население с IV века, перебираясь в более безопасный (и хлебный) Константинополь (это своеобразное «Окно в Европу» обеспечивалось из Египта лучше, см. ниже, и переселение знати отмечено историками), вынуждено было сдавать карточки «по месту жительства».

Известно также, что карточки получали и строители домов. За них платили владельцы зданий, которые нанимали (возможно, приезжих строителей, типа «лимитчиков»), поскольку работников на строительство не хватало.

При создании Нового Рима – Константинополя из старого города Византия – Константин привлек население и обеспечил приток жителей в город, обещав и раздав приезжим 80 000 карточек (332 г.) на ежедневное получение хлебных «рационов»., [Джонс А. Х., с. 73]. Город рос – оценка ведется историками по росту количества водопроводов. Численность Константинополя на середину IV века оценивается в 300 тыс. чел [К. Чейз-Данн]. При  Юстиниане (527-565), в период расцвета Восточной империи, которая снова «воевала» Италию, Африку и Испанию, в город из Египта ежегодно ввозился хлеб на 600 000 человек [Джонс А. Х., с. 326]. И хотя по данным [К. Чейз-Данн] в Константинополе было на 500 г. до 400 тыс. чел., а в Риме не более 100 тыс. чел, возможно хлеб, ввозимый в Константинополь, шел в ряд ближайших городов и на снабжение армии.

К льготам же относится «бесплатная раздача масла в Риме, которая велась через 2300 лавок и свинины (5 месяцев в году по 5 фунтов (2 кг) в месяц). Вино продавалось для жителей Рима на 25 процентов ниже рыночной стоимости» [Джонс А. Х., с. 330].

Серьезным социальным благом крупных городов империи были общественные бани, обеспечивающие бесплатную гигиену всех и малоимущих социальных слоев. Общественные бани  впервые возникли в начале империи (20 г. н.э.). Они же были и традиционным местом личных встреч. Масштабы бань (Каракаллы, Диоклетиана) поражают. Количество «помывочных» мест (мраморных скамеек) от полутора до двух тысяч.

Бани в Риме и Константинополе                                               Таблица 1

Вид бань\ Столица	Рим	Константинополь
Общественные (бесплатные)	11	9
Частные	830	153

Снабжение топливом для подогрева воды в банях было большой нагрузкой на бюджеты городов.

Примечание: Очень возможно, что данные по баням лучше характеризуют соотношение численности населения столиц с некоторым понижением потребности в банях для Константинополя, где пресной воды вообще должно было быть больше.

К социальным благам столиц и крупнейших городов относились бесплатный водопровод и канализация, бесплатные врачи для населения по районам города – В Риме из 14 районов 12 имели общественного врача. Врач был бесплатным в случае тяжелых больных, но мог заниматься и частной практикой. Врачу было принято платить начальную плату, но запрещено платить за оказываемые медицинские услуги, [Джонс А. Х., с. 331].

Имелись и другие блага, которыми гордились крупнейшие города, имея даже претензии приоритета по некоторым видам благоустройства. Антиохия и другие города мостили улицы камнем, главные улицы имели широкие тротуары. Улицы ночью освещались, а огонь поддерживался лавочниками, которые обязаны были ухаживать за соседними фонарями.

Водоснабжение и канализация были «в большинстве городов» [Джонс А. Х., с. 352], вода часто подавалась издалека.

Кроме «хлеба», второй нагрузкой на власть и элиту Рима были «зрелища».Одной из самых больших нагрузок в Риме и других городах было устройство зрелищ и праздников. Тема большая и имеет отношение к идеологии. Расходы часто были огромны и служили политическим целям «спонсоров», главным образом, аристократов в момент получение ими консульских должностей (ежегодно две символических должности ради престижа в период позднего Рима), представителей власти или властных верхов. Часть средств на праздники поступала из римских субсидий.

Таким образом, «бесплатные раздачи хлеба», как это преподается в советской и российской школе и в том смысле, как это звучит в России, – является явной дезинформацией учащихся и общества в целом. Аналогично, например, советские распределители (или специальные цены «продаж» внутри кремлевской и региональной советской и партийной элиты – т.н. кремлевские деньги) вовсе не указывают на бедность получателей. Скорее, карточное снабжение было чем-то вроде столичных льгот подавляющей части населения Рима и других крупнейших городов. А потому становится ясным, что отменить такие льготы империя не могла ДО СВОЕЙ ПОЛНОЙ ГИБЕЛИ.

Предварительный вывод. Римское государство самым тщательным образом обеспечивало столичных горожан продовольствием и другими льготами, включая «культурные запросы», фактически сделав их иждивенцами. Поскольку  такое «социальное обеспечение» слишком напоминает «социализм» - снабжение столиц Москвы и Ленинграда по высшей категории (для Ленинграда эта категория была снята в  конце 1980-х годов), то такая информация могла вызвать вредные ассоциации у учащихся и студентов, рядовых членов советского общества.

Детали организации снабжения, элементы государственного обеспечения быта столиц

Государство ввозило хлеб централизованно, в порядке натурального налога. Хлеб в Рим везли из провинции «Африка» - современные  Тунис и Ливия.  В Константинополь  – из Египта. Если не хватало – централизованно покупали в других провинциях.

В Риме зерно мололи в муку (мельницы с приводом из тяги ослов, позже воды из водопровода). В Константинополе было двадцать общественных пекарен, производящих хлеб для бесплатной раздачи, и 120 частных пекарен для производства хлеба на продажу. [Джонс А. Х., с. 329]. Это говорит о структуре распределения –  в Восточных кесариях – оно было больше рыночным.  В Риме историки положение с раздачей хлеба оценивают как «отчасти для нас неясное» [Там же]. Количество частных пекарен не известно, общественных насчитывалось – 274 (работники – осужденные или рабы – работа не престижная). Пекарни должны были выпекать значительно больше хлеба, чем этого требовалось для бесплатных раздач. Остальная часть продавалась по установленным низким ценам (panes fiscales или ostienses). Как раз для советского человека, помнящего низкие цены на хлеб, в СССР это очень близко. Цены во всех советских (крупных) городах были настолько низкие, что городское население не особенно берегло его, покупало излишек и часто выбрасывало черствым. В связи с этим в булочных висели призывы беречь хлеб, а крестьяне приезжали в город с мешками за хлебом как кормом для скота, поскольку «цена» буханки хлеба весом 0,8 кг (12 коп.) составляла в СССР 1/1000 средней зарплаты (120 руб.).

С позиций современного рынка это не является необычным (впрочем, у нас совершенно иная структура потребления – множество товаров, которых тогда просто не существовало – бедная советская структура, была, вероятно, ближе к простой римской структуре потребления). Однако, существенно то, что в сельской местности СССР этого хлеба часто просто не было, а комбикорм (для скота) продавался значительно дороже. При избытке денежных средств у населения и ограниченности иного потребления (по фиксированным ценам) государственная цена на хлеб воспринималась как чрезмерно низкая. Имперское государство в Риме, в частновладельческой системе сделало тот же механизм более устойчивым, оно эксплуатировала хлебные провинции и фактически раздавала привилегированным горожанам бесплатный или почти бесплатный хлеб в режиме распределения или продажи по фиксировано низким ценам.  Потому хлеб и «покупался» по карточкам, что его цена даже при «рыночной продаже» была низкой. Карточки применялись, чтобы хлеб не раскупался спекулянтами, иностранцами или не вывозился в деревню для вторичного использования. В момент недостачи хлеба его вывоз из города в Римской империи, позже в Византии и еще позже даже в Северо-Итальянских городах времен коммунальных свобод запрещался категорически. Интересно.что итальянские города, присоединившие к себе сельские коммуны, эксплуатировали крестьян даже более жестко, чем феодалы, заставляя крестьян продавать хлеб по фиксированным ценам и запрещая его продавать в других городах.

Отсюда же и непрестижность хлебопекарного бизнеса в Риме – полный государственный контроль – имитация бизнеса – фактически распределение (редистрибуция прибавочного продукта). Сами пекарни запрещалось продавать, профессию запрещалось менять. Фактически это была работа в режиме государственной службы или точнее, повинности. Наемных работников не было (потому в пекарнях «служили» рабы и преступники).

В системе снабжения были задействованы не только пекари, мельники, но и судовладельцы, торговцы свининой, весовщики хлеба и грузов, портовые грузчики, барочники (перевозка по Тибру от его устья и порта «Порт»), возчики и др. Эти цеха или профессиональные группы имели принудительные договора с государством об общественных услугах в обмен на некоторые налоговые льготы. Поэтому фактически они составляли часть государственного хозяйства[2].

При неурожае или с затруднением поставок хлеба города империи устанавливали фиксированные цены. В Византии размер хлеба при голоде сохранялся при неизменной цене

Для остальных жителей известны попытки ввести фиксированные цены (Диоклетиан, Edictum de Maximis Pretiis 302 г.) – его указ включал несколько тысяч наименований товаров и определял размер оплаты труда всех профессий, [Джонс А. Х., с. 13]. Эта система не оправдала себя и просуществовала всего несколько лет, так как товары немедленно исчезли. Историки знают об этой системе только потому, что списки цен и ставок оплаты труда по профессиям были когда-то широко тиражированы и найдены в нескольких частях империи.

Организация быта горожан и муниципальной жизни

Порядок проживания. Основная часть населения городов Позднего Рима жила в многоэтажных (4-5 этажей) домах - «инсулах» (46000 в Риме). В нижних каменных этажах жили семьи побогаче или устраивались лавки (квартиры в несколько помещений). Наверху, в деревянных этажах свыше третьего, в каморках  жили семьи беднее. Инсулы, как правило, не имели водопровода - воду носили наверх из общественных фонтанов в кувшинах, канализации. Помои выплескивали в окно - общественные туалеты были внизу. Для отопления использовались жаровни – дымоходов не было. Потому дома не готовили  - ели холодную пищу - или шли в таверны и винные погребки.

Состоятельные граждане имели частные «домусы» (в Риме до 2000), [Джонс А. Х., с. 329].

Основной статьей расходов бюджетов в городах оказывались затраты на общественные работы – ремонт городских стен,  водоводов, уличных колоннад (для тени). Эти строительные и ремонтные повинности возлагались на рядовых горожан, труд которых не оплачивался, [Джонс А. Х., с. 354]. Городу приходилось также покупать недостающие материалы и оплачивать труд редких специалистов. Многие императоры при проезде по городам и во встречах с горожанами обещали и выделяли финансовую помощь на ремонт общественной инфраструктуры. Груз повинностей добавлялся к налоговой нагрузке и к ограничениям по доходам ремесленников и торговцев.

Роль Советов и декурионов. Сами города, первоначально построенные по принципу самоуправления, имели Советы, состоявшие из избранных Собранием города наиболее богатых землевладельцев и земледельцев-фермеров – декурионов (среднее или почетное сословие, важнейшее после армии). По разным данным на Западе было до 3000 городов [Гиббон Э., с. 40-41], а на Востоке 900 [Джонс А. Х., с. 405]. При численности городских советов до 300 человек – это означало порядка миллиона декурионов.

О советах. Наличие городского совета не означало демократии ремесла или торговли – капитализмом и не «пахло». Господствовали  исключительно землевладельцы – фабрикантов, купцов, тем более гильдий ремесленников в Советы городов, как правило, не допускали. Единственной функцией народного собрания осталось ежегодное избрание магистратов, становившихся членами совета. Собрание утеряло роль законодательной инициативы и только вотировало предложенные советом решения.

Города, имея городские повинности и налоги от империи и обязанности от традиций и законов империи к горожанам, часть доходов получали от земельного городского имущества, которое постоянно находилось под угрозой передачи государству или требовало борьбы за возврат в городское владение.  То же касалось гражданских налогов и гражданской земли. Позже империя разрешила оставлять городу до трети гражданских сборов. Остальную и постоянно растущую часть бюджета города пополняли пожертвования декурионов. Последние со временем стали разоряться, избегать и отказываться от своих общественных функций. Кроме того, среди членов советов – декурионов – возникает иерархия – и эксплуатация, вымогательство – старшие требуют от младших выполнения непосильных финансовых и хозяйственных задач и вынуждают тратить средства, которые сами потом присваивают. С учетом реального бегства декурионов государство стало препятствовать уходу декурионов и просто богатых горожан на позиции государственных служащих и духовенства или в деревню.

Демонстрация в Риме логики упадка городов и ремесел

Прикрепление к месту налогообложения и профессии. Империя стала прикреплять не только ремесленников в городе к профессии, но и делать декурионов наследуемыми должностями и ответственными за общие расходы городов и налоговые обязательства. Городские советы находились под давление губернаторов и налоговых служб. Даже декурионы в IV веке уже могли  подвергнуться палочным физическим наказаниям, что для их статуса среднего сословия и ментальности крупного землевладельца было нетерпимо. Все это в какой-то момент создало невыносимые условия для горожан, ниже мы излагаем особенности системы налогообложения государства, что является дополнительным объяснением.

Отток населения из городов. К концу IV века в городах Западной империи по документальным данным виден кризис и отток населения из городов, С 395 года проводится серия законов в Италии и Галлии по поводу возвращения ремесленников и их семей в города, которые они покинули. При этом отмечаются механизмы бегства – принятие духовного сана, найм на военную или гражданскую службу, переселение в сельскую местность и занятие сельским хозяйством. Судя по законам и данным  - столицы и крупные города продолжали процветать, хотя часть Рима переселилась в Контантинополь – обезлюдели малые города, которые не имели никаких имперских привилегий [Джонс А. Х., с. 355]. Таким образом, наиболее естественным уходом от государства для горожан в Поздней империи стало бегство в сельскую местность. На Востоке таких законов не издавалось, что указывает на меньшую роль разрушительных действий власти. В то же время отмечено, что на Востоке, в новой столице, население не было столь капризным, и власти было с нею легче – меньше льгот и привилегий.

Выводы по столичным городам

Итак, столицы и крупные города пользовались неоспоримыми привилегиями государства, и их жители являли привилегированное сословие по месту рождения. Государство (возле властных ристалищ), таким образом, обеспечивало расположение сограждан и тем самым собственную безопасность.

Теперь мы понимаем, что близость или похожесть Рима Первого и Третьего просто обязывала историческую «науку» ввести коррективы в представление о жизни столичных горожан. И дело здесь не в нищете горожан и слабости государственного сектора, а в паразитическом характере центральной власти, к которой припадает и привилегированная часть низов как рыба лоцман к акуле. А возле себя следует кормить и прихлебателей. Они же изображают часто и преданность всего государства текущей власти. Что же касается «отсутствия государственного сектора экономики, то советские историки очень тщательно оберегали читателя от реального объема этого сектора. И звучит это так, что формально и историки правы и читатель ничего не понимает, например в той же цитируемой «Истории древнего мира…», с. 324-235, указывается

В связи с натурализацией экономики в поздней Римской империи государство вынуждено было переходить к самообеспечению ремесленными изделиями, прежде всего с целью снабжения армии. В крупных городах в начале IV в. было основано много больших императорских ремесленных мастерских…»

Звучит достаточно скромно. Главная причина – «упадок товарно-денежных отношений» и «социальное расслоение». Основным мотивом выглядит  «натурализация», что может создать впечатление, что частная экономика «не справилась», а вот государство «вынуждено» было отработать этот дефект, «исправить недостаток», ради обороны страны. Период империи, очень важный для понимания читателем собственных форм жизни и судеб в Империи Российской совершенно искажен, поскольку сама натурализация и разрушение товарно-денежного хозяйства вызваны произволом императорских чиновников. Впрочем, на фоне остальных работ цитируемый трехтомник  «Истории древнего мира» И. М. Дъяконова, В. Д. Нероновой и И. С. Свенцицкой можно считать, вероятно, лучшим на вторую половину 1980-х годов. Но продолжим дальше.

Малые города

Малые города. Остальные города (на Западе), которые всегда не слишком отличались от крупных деревень (лавочники по продовольствию, неквалифицированные ремесленники) подвергались нещадной эксплуатации в пользу государства и столиц, отражая свой протест бегством в деревню – фактически это означает, что империя в последней фазе развития интенсивно разрушала разделение городского и сельского труда, товарного ремесла.

Малые города являлись официальным местом жительства собственно земледельцев – фактически это был статус больших деревень или деревенских общин. Как правило, в имперском административном делении не было просто сельских административных округов, а были только территории, обозначенные «городами». Эта проблема хорошо коррелирует с более ранними «поисками» историками мифических «независимых сельских общин», существующих якобы отдельно от городов и от храмов, храмовых хозяйств Древнего Шумера.

Поздний Рим - производство и государство

Государство в своей уравнительной политике поддерживает и организует сельское население. Это основной источник материальных и финансовых доходов империи в поздний период (отсутствия побед). Соотношение объема налогов от земледелия и от торговли и ремесла в государственных доходах составляет 20 к 1, [Джонс А. Х., с. 433].

В связи с постепенным уменьшением количества земледельцев – римских граждан в Италии (рост армии во времена гражданских войн и раннего принципата), а также в связи с переходом империи к обороне и падением доходов государства, необходимых для оплаты армии, вопрос налоговой базы стоит достаточно остро. Кроме того, постепенно растут и расходы государства в целом.

Рост личной зависимости

Между тем класс свободных землевладельцев медленно вырождался. Мелкие собственники земли постепенно слабели, поскольку земельный участок между наследниками-детьми было принято делить. Размеры земель становились меньше, чем у свободных арендаторов. В выигрыше оказывались крупные землевладельцы, организовавшие аренду своих земель и арендаторы крупных участков. Слабость мелкого крестьянина перед властями и сборщиками налогов была такой, что приходилось искать покровителей (современный термин - «крышу»). Уход «под крышу» означал в V веке и уход «в тень» от налогов. Нередко покровителями были военачальники или крупные землевладельцы. Последним крестьяне отдавали свою частную землю в качестве подарка, фиктивно продавали, или завещали, как это не кажется странным для современного собственника. Истинная причина – полная незащищенность перед произволом сборщиков налогов. Все это вело к тому, что число собственников земель сокращалось, а число арендаторов, прежде всего арендаторов частных владений возрастало, размер имперских земель сдаваемых в аренду сокращался.

Правительство Восточной части  в период 360-415 гг. интенсивно боролось с уходом земледельца в услужение или  клиентелу, в фактическую, как его определяют сейчас феодальную зависимость от крупных землевладельцев. Например, во время Юстиниана землевладелец, принявший рабов, бежавших с пустынного поместья, должен был взять на себя ответственность за налоги этого поместья. Во всех случаях текущий собственник земли или его наследники отвечали за налоги с земли. Пустынные земли города – общины могли быть принудительно закреплены за уже существующим в общине владельцем. Эта политика наложила отпечаток на землевладение – на Востоке земля распределялась более равномерно, что и создавало класс средних землевладельцев.

Но Западная империя ввиду господства интересов и влияния крупных землевладельцев (сенаторов) не прилагала в этом направлении никаких усилий. На Западе (Италия, Галлия, Испания, Африка) господствовали крупные поместья  [Джонс А. Х., с. 418-419].

Само государство усугубляло налоговое бремя. Оно закрепляло брошенные бежавшими крестьянами земли за оставшимися владельцами плодородных или обрабатываемых участков. Часто это бремя лежало на всей деревне или городе.

Чиновники налогового ведомства стремились комбинировать участки, сдаваемые государством в аренду в части плодородных и истощенных земель. Они часто могли договариваться с арендаторам на прощении долга с тем, чтобы арендатор взял на себя долгосрочно или в вечное пользование большую площадь земель (истощенных) с налоговой амнистией и с начальной ремиссией рентной платы

Вероятно, при Диоклетиане-уравнителе все сельское население стало периодически переписываться, включая детей-наследников. Цель - удержать население на земле. Порядок переписи был разный: по деревням или описями арендаторов в крупных хозяйствах, поместьях и на фермах у хозяев земли. Возник запрет на переезд и смену места жительства. Ранее уже существовал порядок, что свободный должен платить подушный (caputatio) по месту прежней регистрации (или при рождении) даже при переезде. При Валентиниане и Феодосии (360-390 гг) закон указывает, что при изменении порядка обложения свободнорожденные (арендаторы) должны оставаться обязанными государству по налогам со старой земли (рождения), т.е., как говорит кодекс, «оставаться рабами земли, к которой они прикреплены и с которой не имеют права уезжать», [Джонс А. Х., с. 420].

Положение арендаторов в сравнении с землевладельцами постепенно ухудшалось. Власть над ними государство постепенно передавало их землевладельцам, поскольку не  было других более мотивированных людей, чем они в прикреплении работников к земле  В 332 г. Константин разрешил владельцам заковывать в цепи арендаторов, ПОДОЗРЕВАЕМЫХ в побеге. По эдикту Валента (370-е гг) – арендаторы не имели права отчуждать свою землю без ведома хозяев, а право взимать налоги с арендаторов было отдано хозяевам земли. Аркадий (395-408 гг.) – арендаторы не могли подавать в суд на владельцев, кроме как по вопросам роста арендной платы.

Но еще бытовало бегство. Перешедший и сменивший хозяина становился вновь, как пришельцы, свободным. Так рос численно новый класс из смеси свободных, беглых, безземельных, утерявших наделы по долгам. Появился термин для крестьян, у которых есть хозяин (adscripticii – приписанный).

Одновременно на Западе и Востоке велась борьба за свободу крестьян, но различным образом. На Западе вводилось освобождение от старого участка при тридцатилетнем отсутствии и прикрепление к новому участку после такого же периода жизни на новой земле.  Юстиниан на Востоке не дал послаблений, но рожденные от свободной жены (не приписанной к земле)  становились свободными, что было нетипично для роста рабского статуса – предполагается, что на Востоке политическая сила крупных землевладельцев была слабее значения общей массы свободных крестьян, т.е. сельская  община и идеология на Востоке сохранялись больше и дольше, чем на Западе. Мы видим в этом общие основания приемлемости государственной власти для населения исходя из традиций от первых очагов цивилизаций. Даже то, что азиатские греки длительное время находились под Ахеменидами, потом у Птоломеев, должно было наложить отпечаток на приемлемость общины и государства в сравнении с частной собственностью и свободной продажей земли. Восточные общины, как мы представляем, наследуют родовые черты общин гидроцивилизаций – Шумера и Египта и их деспотий.

Кроме того, на Востоке имелись страховые запасы государства, что обеспечивало минимальную надежность и гарантию сохранения жизни при голоде. В таких случаях на Востоке крестьяне стекались в города, и их кормили за счет ресурсов зернохранилищ государства и богатых землевладельцев. В целом же мы имеем массу свидетельств, что запасов рядовой семьи вообще редко хватало до нового урожая. Общая норма налогового обложения в VI  в. составлял третью часть урожая с возделываемых земель, а в Египте – рента вместе с налогами – половину урожая (в Египте  урожаи были выше)  Размер ренты был заморожен Константином. И, тем не менее, ряд данных противоречит информации о постоянном дефиците запасов. В V-VI вв повсеместно соблюдалась практика добавлять к ренте «подарки» - свинину, фрукты, мед и т.л. Это говорит о натуральном хозяйстве и, с другой стороны, о «взятках», одновременно означающих наличие некоторых дополнительных ресурсов. Кроме того, массовое бегство именно в сельскую местность означает, что это был единственный способ выживания. Дополнительный повод – бежать от воинской повинности, наложенной людьми или деньгами на общины и землевладельцев в Поздней империи (землевладельцы не желали отдавать работников в армию – на 20 лет) и предпочитали платить 25 солидов за арендаторов, и это было больше, чем цена квалифицированного раба. Скорее всего, в сельской местности было легче избежать военной повинности, исчезнуть из поля зрения налоговой системы империи и скрыть часть доходов, что только и позволяло свести концы с концами. Вообще пребывание у земли считалось более надежным.

«Из поместий в город ни один работник не убегал», [Джонс А. Х., с.444]

Итог. В середине 5-го века пустовало от 5 до 15 процентов облагаемых налогом земель. Тем не менее, земля пользовалась спросом, обрабатывалась и давала высокую рентную плату. Постоянные запросы на аренду имперских земель и церковных земель говорят о таком спросе. Мы видим в этом спросе – интерес крупных землевладельцев в увеличении массы прибыли от сдачи государственных и церковных земель в аренду, второе, мы видим в этом признаки бегства горожан в деревню от «ока государева».

Однако имеют место и другие теории голода, ухода в личную зависимость и упадка сельского хозяйства.

Существуют теории эрозии почв в Западном Риме, и они имеют основание, поскольку «Древние римляне валили строевой лес с явным безрассудством», с. 442, но объем строительства и плотность жительства в районах Италии, которые безлесны сейчас была очень высокой тогда  - в IV-VI вв., а перевозка леса на очень большие расстояния посуху была неподъемно высока, а домов, кораблей, церквей с базиликой строилось очень много, и все балки и брусья были деревянными. Кроме того, очень много подлеска шло на отопление тысяч бань.  Есть и еще аргумент – Рим ввозил весь хлеб из Африки (и Египта), поэтому не в земледелии Италии надо искать ключ к упадку Западного Рима. В Египте же хлеб производился без перерыва - как часы.

Существуют и теории эпидемий – чума при Марке Аврелии (161-180 гг. н.э.) унесла много жизней, но это только стабилизировало Империю, изменив отношение к рабам. Уже до чумы вершина масштабов завоеваний Империи (Траян) была достигнута, и возникло политическое равновесие ее с периферией. Следующая эпидемия (542 г.) известна при Юстиниане, когда Первый Рим уже пал (476 г.). Поэтому фактор эпидемий не является основным, но только сопутствующим. Эпидемия 15-го века в Европе не привела, как известно к гибели развивающегося хозяйства.

Рабы в империи

Количество рабов в поздней империи в отношении к населению было ничтожным, [Джонс А. Х., с. 424]. В I-II вв., в момент прекращения войн и «военного производства рабов», рабы  стоили очень дорого.

Постепенно большинство владельцев поместий, латифундий стали «выращивать и размножать» рабов естественным образом, а в рудниках (где рабы не могли воспроизводиться) их заменили трудом наемных рабочих, и заключенных. Рабство для состоятельных людей осталось только на уровне домашней прислуги. Здесь для аристократов число рабов могло исчисляться сотнями для аристократов. Рабы применялись в семьях и там, где свободные не хотели работать из принципа (евнухи-рабы, прислуга в семье), или где квалифицированных рабов можно было держать как доверенных лиц (но вечно и с правом наказать), [Джонс А. Х., c. 426].

Сержанты и даже рядовые преторианской гвардии могли иметь одного-двух рабов.

Рабы использовались и на квалифицированных позициях в семейном хозяйстве: канцелярские работы, коммерция, управляющие имениями или старшими арендаторами. Стоимость раба такой квалификации в Поздней империи – до 50 солидов, а наемный труд в таких областях стоил бы очень дорого.

(Примечание: простой раб стоил  - 20, а ремесленник – 30 солидов, при успехах в позднем Риме избыток рабов в случайных победах уже никому не был нужен – цена падала до 1 солида, а Империя «сажала» рабов и в качестве федератов на пограничные земли). Мы предполагаем, что ущербный характер рыночных отношений в Риме уже не стимулировал извлечение дохода из рабов, более того, христианство могло ограничивать проявление жестокости, устанавливая новые нормы поведения.

Сельские рабы повсеместно стали наследственным классом и имели семьи (для воспроизводства). Это означает, что их положение постепенно сливалось с положением земледельцев. Уже от Валентиниана I-го (364-375) их нельзя было продавать в отрыве от земли[3]. Вольноотпущенники не могли служить в армии, в городских советах и в государственном управлении. Владельцам в Позднем Риме было запрещено убивать раба

Осталась еще одна сфера, где использовались рабы – в общественных сферах – на производстве и в некоторых должностях, где свободные работать не хотели или не имели права по традиции.

Промышленное и фабричное производство использовало рабов и заключенных (со времен Диоклетиана) – монетные дворы, красильные и ткацкие фабрики.

Конюхи, колесные мастера, ветеринары, работники водопроводных и очистительных, канализационных служб, занимавшие общественные – государственные и городские посты набирались из государственных наследственных рабов.

Частные рабы могли заниматься и частной коммерцией и ремесленным делом, отдавая всю прибыль хозяину.

Мы еще раз обращаем внимание на закономерность – сельскохозяйственные рабы были неизвестны в Египте, [Джонс А. Х.,., с. 426].

Однако в личном или психологическом плане роль рабов была все же  существенной. Имеются приватные сожаления по поводу бедных свободных (лекторов - риторов), которые задолжали булочнику, не имели средств на женитьбу, жили в плохом помещении и могли позволить себе только одного-двух рабов, [Джонс А. Х., с. 427].

В целом общая оценка количества рабов в Римской империи такова:

«Рабы в Римской империи образовывали признанную законом категорию населения, которая обладала незначительным социальным и экономическим содержанием.. в пропорциональном отношении их количество было ничтожным», [Джонс А. Х., с. 424].

Мы готовы принять эту оценку только в плане «экономическом». Число рабов (государственных и частновладельческих по статусу) было малым в отношении количества граждан Рима, но среди граждан Рима – основная часть после 212 года составляла бывшее завоеванное население и конечно, не имело в массе частновладельческих рабов. Или, иначе говоря, численность рабов, занятых в производстве в отношении ко всему производству жителей, занятых производством (а это в основном земледелие, а не фабрики и ремесло) была ничтожной.

С другой стороны, в соответствии с определением империи общее количество подчиненного населения империи, которое имело родным не латинский язык, имело свои ментальные и психологические традиции, культы и т.п. – является многократно превышающим количество римлян, латинян и даже италийцев. Известна ирония коренных римлян над рядом подчиненных народностей. Например, галлы считались прожорливыми, критяне – лгунами, каппадокийцы – невоспитанными, (Дж., 523). Известно также презрение порабощенных греков к невежам-выскочкам из Рима. Однако оценить степень готовности к отделению, к сепаратизму нам очень трудно. Кроме иудейских войн к отделению, мы не имеем информации. Можно только предположить, что культура и порядок внешнего к Риму мира были настолько низки, а агрессия варваров извне была столь опасна, что сепаратизм изнутри был абсолютно не актуален в практическом смысле. Зато мы можем четко представить как порабощенные народы могли бы относиться к приходу варваров, которые не угрожали бы жизни завоеванных.

Истинная степень эксплуатации в империях должна определяться соотношением коренного или титульного народа и народов присоединенных, если исходить из их равной производительности труда. Для Рима эти данные италийцы к этническим перегринам могут составлять соотношение не ниже чем 1 к 4. Если же учесть, что в составе италийцев значительную часть составляли рабы, то соотношение может быть и более существенным. Данные даются на основе моей оценки, составленной на основе данных таблиц численности населения Древнего мира [Козлов В. И., Таблица 12]

Государственная промышленность и хозяйство Позднего Рима

.Инфляция и переход к натуре. В своих представлениях об экономике римляне считали, что чем больше выбито монет, тем богаче государство и общество, о равенстве денежной и товарной массы они не догадывались. Государство чеканило медную монету, а рост цен приписывало жадности купцов. Страшная инфляция в III веке (с 235 по 274 г.) и позже при Диоклетиане сделала налоговые доходы государства в денежных суммах ничтожными… Государству пришлось перейти к реквизиции натурой, «при этом армии и гражданским служащим большей частью также платили натурой, едой, форменной одеждой, лошадьми и оружием». [Джонс А. Х., с. 211].

Это повлекло создание зачатков государственного хозяйства в части вооружения.

Оружие. Военные фабрики вооружения и униформы имели работниками свободных мастеров, которые считались на военной службе (солдатами). Только военных фабрик было около 40 (fabricate), включавших кузнечное производство. Отдельные фабрики производили оружие и декоративное парадное оружие, доспехи с украшениями из благородных металлов? [Джонс А. Х., 225].

Одежду собирали с провинций или золотом или натурой (налог шел прямо с размера обрабатываемой земельной площади), потом часть одежды как униформу красили на государственных фабриках, 223. К концу IV  века выдача и сбор одежды с территорий были заменены работой государственных фабрик для рекрутов и частных солдат. На это государство выделяло финансы золотом.  Для Запада были 2 полотняные фабрики, 14 фабрик по переработке шерсти и 9 красильных мастерских. [Джонс А. Х., c. 456]. Фабрики были довольно крупными. Иногда почти все население города работало на фабриках (Адрианополь – оружие, Каппадокия – оружие и переработка шерсти).

Копи, каменоломни и карьеры. Мраморные карьеры известны на островах Мраморного моря, в Александрии (Троянской), во Фригии. Заключенные и рабы. Иногда принудительный бесплатный труд. Было и много государственных шахт

Чеканка монеты. В государственном хозяйстве функционировали и рудники по разработке золота – они же были и местом чеканки монеты по «спущенным сверху планам». В IV веке насчитывалось только в Западной части до 10 рудников. Кроме того, существовали традиционно рудники в Египте, Антиохи и, в провинции Азия, во Фракии и Константинополе, Македонии и др. В рудниках работали рабы, а на реках золотодобытчики были наследственными свободными рабочими. Кроме добычи в эти дворы свозились сборы золотых монет и производилась перечеканка (для борьбы с неполноценной и легковесной монетой).

Почтовая служба. Связь и дороги – важнейшая система. Система дорог составляла до 85 000 км. Стандарт ширины колеи – 143 см., ширина лучших дорог – 15 метров, строительство мостов, почтовые станции через 10-15 км, содержащие для быстрой почты  40 лошадей на станции. Высокий престиж почтовых курьеров (кавалеристов), численностью свыше 1000 чел., имевших одновременно статус поручителей, доносчиков, и выходивших после нескольких лет службы на уровень консулов в провинциях. Поставки лошадей и ячменя для почты были важными составными частями налоговых соборов. Служба состояла из конюхов, ветеринаров и колесников из наследственных государственных рабов, имевших довольствие и обмундирование. Система назначений начальников станций из  декурионов предполагала службу на пять лет, не более. Существовала система надзора за станциями, чтобы транспорт не использовался помимо выданных властями пропусков – быстрой почты, транспортной почты и т.п.

Профессиональные производственные корпорации как часть государственной службы. Булочники, судовладельцы, поставщики мяса и ряд других категорий, как сообщается при Аврелиане – предшественнике Диоклетиана - были поставлены в ранг военной или государственной службы.

Транспорт. Основные продовольственные перемещения и передача одежды в империи шли по государственным каналам транспортирования и в качестве государственных поставок в счет натуральных налогов. В остальном отношении сельское население кормило само себя, и на рынке продовольственных товаров не было. Основные объемы перевозок шли по морю и рекам – Нил, Тибр для Рима, Рейн (хлеб из Британии для армии на границе), то же по Дунаю. Кроме организованных государством купцов и землевладельцев – владельцев судов и государственных перевозчиков продовольствия существовала и перевозка средствами государственной императорской почты, которая оказывалась даже перегруженной, хотя и была дорогой.

Итог таков:

в IV веке и в значительной степени в  V-VI веках государство фактически не принимало во внимание частных торговцев. Основной объем требуемой продукции оно выпускало при содействии собственных производственных возможностей., [Джонс А. Х., с. 457].

Британская энциклопедия в статье  «Античный Рим. Поздняя Римская империя» подводит свой итог:

Империя, как показывают многочисленные законодательные документы для периода Диоклетиана и до 5 го века включительно может быть названа «военной диктатурой» или даже тоталитарной тюрьмой, в которой каждый житель имел свою собственную ячейку и собственные оковы.

…Экономика была частично под государственным управлением, которое применялось к сельскому хозяйству через систему учета поселенцев, в имперских имениях-хозяйствах и к ремесленным отраслям через реквизицию или разверстку по корпорациям (ремесло, торговцы, перевозчики) и через создание государственных предприятий (особенно в военном производстве).

Малая роль частной промышленности, торговли и ремесла

Следует понимать, что все т.н. частное хозяйство, включенное на натуральной государственной милитаризованной основе в снабжение армии и государственного хозяйства, снабжения столиц и крупнейших городов по «льготам» (карточкам) фактически не являлось частным, а было принудительными действиями, т.е. повинностями прикрепленных к государству не пожизненно, а наследственно горожан (и земледельцев). Такова логика развития государства как иерархии труда, монопольной в хозяйственной деятельности. Они (пекари, мукомолы, торговцы и перевозчики зерна по морю и на баржах по Тибру, поставщики оливкового масла и свинины) и не должны рассматриваться как свободные ремесленники и торговцы, купцы.

Купцы в остальных сферах хозяйства. Имеются данные, что имущество или начальный капитал купцов был несравнимо меньше собственности и доходов крупных землевладельцев. Представлен материал о богатых купцах Александрии Египетской. Это капиталы в 3 – 5 и даже 20 тыс. солидов, что не идет ни в какое сравнение с доходами константинопольских сенаторов тех времен – 72 тыс. солидов. Купцы, занятые морской торговлей, были самыми богатыми, их корабли (емкостью 20000 modii, т.е.водоизмещением 180 тонн) стоили 1000 солидов [Джонс А. Х., с. 417, 453]. В Риме вообще единственным ликвидным капиталом, кроме золота, была земля, но именно она давала полноценный статус владельцу, в отличие от прочих видов имущества.

Основная масса купцов, лавочников и ремесленников находилась «по закону» на уровне плебеев, [Джонс А. Х., с. 416]. Только очень редко их выбирали в совет, но только в малых городках. Известны случая, когда самым состоятельным купцам – перекупщикам драгоценностей и торговцам тканями (шелк – фунт шелка стоил фунт золота, т.е. 72 солида) городские советы давали назначение на службу в провинциальные ведомства, и власти (нобили-землевлаедльцы) их изгоняли оттуда с позором.

Налог на торговлю купцов, ремесленников и торговцев, платные услуги (включая проституцию) - «хрисаргир» - был золотом и серебром. Он считался весьма умеренным и, хотя историки делают вывод о бедности городских сословий, вероятно, причина в ином. Ремесленники образовывали цеха, через которые городские советы «устанавливали цены на их товары, регулировали сделки и организовывали неоплачиваемые принудительные работы», [Джонс А. Х., с. 417]. Фиксированные цены да еще с позиции потребителей – власти, а не самой ремесленной общины, - означали, что ремесло «под колпаком». И товар далее не будет иметь рыночной цены. Это же и не стимулировало творчество и конкуренцию. Из истории цехов в Европе известна разверстка «плана – норм производства» и ограничение на объем производства, который самостоятельно вводили цеха для членов, чтобы избежать перепроизводства и снижения цены ниже уровня выживания. Второе и важнейшее – именно ремесленники были наиболее удобной средой для использования в общественных работах. Их всегда можно было «снять» и «направить». Их защита в цехе была менее серьезной, чем защита землевладельцев, которые и господствовали в совете городов. Это означает, что их доход и защищенность от власти были минимальны в среде свободных граждан. Кроме того, ремесленники примыкали к категории, у которой не было рабов. Это и говорит о фактической их бедности, по которой приходилось иногда продавать своих детей в рабство[4].

Судя по тому, что самой низкой позицией среди них считалась работа строительного подрядного (т.е. по найму) рабочего со ставкой один с четвертью солид в день, их годовой доход мог составлять не более 300 солидов в год. Однако, не ясно, каков был объем общественных работ, дней в год (то есть бесплатных, но с кормлением – пайком и материалами при участии свободных граждан).

… Частная торговля…распространялась лишь на определенное сырье – медь, железо, строительный лес, шерсть, лен, также одежду для всех сословий, кроме одежды знати, солдат и гражданских служащих, униформа для которых поставлялась государством,  [Джонс А. Х., с. 457].

Роль и соотношение земледелия и ремесла в экономике страны определяется соотношением объема собираемых налогов.

«Сельское хозяйство, бесспорно, являлось главным промыслом населения Римской империи. Земельный налог, включая налог, взимаемый одеждой, распространяемый на сельскохозяйственные участки, инвентарь и сельское население, приносил. Как представляется, доходов 20 раз больше, чем налог с торговли (chrysargyron), уплачиваемый (городскими – прим.  СЧ) купцами и ремесленниками,» [Джонс А. Х., с. 433].

Это означает, что доля частного ремесла и торговли, т.е. бизнеса, не связанного контрактами с государством составляла не более 5 процентов, а с учетом государственных объемов и меньше. В этой связи интересно отметить, что в современной России (май 2006 г.) мелкий бизнес составляет не более 10 процентов. Возможно, и в Риме, и в Третьем Риме это только легализованный мелкий бизнес в объеме продукции и услуг. Мы знаем, что в США эта доля на начало 2000 г. составляет 60%.

Сельские ремесленники вообще не имели налогов, их роль ничтожна.

Таможенные сборы экспорта (главным образом, на Восток – запреты на металлы и оружие) – составляли 12,5 %. Внутренние пошлины на торговлю по империи составляли 2-2,5%, [Джонс А. Х., с. 450-451].

Вывод, который делается исследователями - в IV веке и в значительной части в V-VI веках государство практически не принимало во внимание частных торговцев и частное ремесло, но использовало их как источник золота. Основной объем продукции, необходимой ля государственной деятельности, государство получало (выпускало) при содействии собственных производственных возможностей или сбора продукции в натуре.

Роль промышленности и торговли такова, что А.Х. Джонс делает вывод о том, что их загнивание, если таковое имело место, не могло быть серьезным с экономической точки зрения фактором среди причин гибели империи [Джонс А. Х., с. 533].

Государственная редистрибуция. Система натуральной «разверстки» налогов и натуральной редистрибуции

Постепенно (реформами Константина: брать налоги только золотом и серебром, реквизировать сокровища храмов, опираться только на золотой стандарт) инфляция приобрела управляемый характер, курс медной монеты был плавающим относительно золотого солида, инфляция была большой, но государственное производство продолжалось и приобрело вполне определенный четкий «плановый характер».

Все налоги и сборы, в том числе и запасы натурой, велись в золотом эквиваленте, а денежные налоги собирались только золотом.

Все расходы государства велись золотом, кроме выплат солдатам годового жалованья медными денариями – можно предполагать, что оплата шла и пайками, и деньгами. Налоги также стали исчисляться в золотом эквиваленте независимо от положения медной мелочи, которую использовало население. Возврат золотой монеты (солидов) шел в меняльных конторах по плавающему курсу, поскольку население обязано было платить налоги в солидах.

Натуральное планирование в управлении военным государством предполагало

«пайки (annonae) гражданским служащим, корм (capitus) для лошадей, продукты для простого римского народа, сырье и рабочую силу для общественных работ, лошадей для почтовой службы и корм для них, сырье для производства оружия и пайки оружейным мастерам, которые его производили. … эти реквизиции превратились в ежегодные сборы, размер которых был более или менее определен, и основаны они были на более или менее одинаковом размере налога с сельскохозяйственных земель.. », [Джонс А. Х., с. 231].

На этой основе формировали финансовые сборы управления имперским имуществом и министерство финансов (по налоговым сборам).

Далее конкретную работу по планированию натуральных сборов выполнял «Госплан» Римской Империи  - преторианская префектура

«преторианским префектам ежегодно приходилось подсчитывать в своих района необходимое для правительства количество зерна, ячменя, мяса,, вина, масла, лесоматериалов и рабочей силы и распределять общую сумму по juga и capita (налоговые сборы с земли и подушевые – прим. Авт.), которыми определялся размер налога, а уже затем определять размер сбора с каждого облагаемого налогом участка. Цифры заранее рассылались в начале бюджетного года (1 сентября) наместникам и правителям провинций, а через них в города. Tabularii (финансовые служащие – прим. Авт.) на базе этих размеров налога составляли требовательные письма для налогоплательщиков» [Джонс А. Х., 231].

Как видим, система получила стройную схему натуральной разверстки налога «от достигнутого уровня», да еще и оформленного с золотым эквивалентом. При этом преторианские префекты, как и Советский Госплан составляли перед бюджетным планированием натуральный план фондирования. А именно, каждый год до планирования они были обязаны получить от всех командующих пограничных округов и главнокомандующих армиями, размещенных в диоцезах – группах провинций, т.е. административных и военных округах,

«сведения о количестве провизии, необходимой войскам под их командованием, устанавливать потребность в ремесленниках, рабочих и материалах для общественных работ и определять потребность в cursus publicus (почтовая служба – прим. Авт.) для замены скота и корма для него. Надо было также подсчитывать точное количество различных необходимых видов продукции…» [Джонс А. Х., с. 232].

Понятно, что сведения об общественных работах по ремонту городских стен, участков дорог, городской инфраструктуры, по почтовым расходам давали самые различные службы - провинциальные, военные, городские, почтовые службы и т.п.

Для этих расчетов у префектов были большие «отделы министерства» = штаты счетчиков и писарей

Не говоря о грандиозности задач, решаемых в Первом Риме, что довольно плохо и всего в семьдесят (точнее в шестьдесят, если вычесть НЭП) лет провел Рим Третий, можно обратить внимание на то, что Рим Первый сделал лучше, чем Третий. Сам сбор сельскохозяйственной и прочей продукции был распланирован

«в три этапа, несомненно, для того, чтобы избежать перегрузки транспортных систем и императорских складов хранения. Это было на руку налогоплательщикам, которым не приходилось сразу избавляться от излишка урожая, что снижало цены и давало возможность распределять продажу на год», [Джонс А. Х., с. 231].

Существенно отметить, что само транспортирование собранного зерна и других продуктов на государственные склады входило в обязанность налоговых служб, а не населения, что выгодно отличает первый Рим от Третьего.

Если префект не точно определил состав или в процессе сбора и хранения произошли потери, то необходимо было вести дополнительные сборы. Это могло  вызвать волнения, было непопулярной мерой и вызывало недовольство императора.

Констанций II, Юлиан, Валент и Грациан – все издавали указы, обязывающие префектов определять точное количество ежегодных потребностей государства в разных сферах. Префектам, а тем более наместникам и правителям провинций было отказано в установлении высоких размеров налога. Все дополнительные сборы, как и сам размер налога, должны были определяться самим императором. [Джонс А. Х., с. 232].

Еще одна сторона дела – решение вопросов задолженностей общин, городов (курий). Налоги собирали сборщики налогов – susceptores. Их ежегодно назначал городской совет, в этом смысле в Империи Первого Рима было больше «советской» власти. Работали они не всегда эффективно, а если община не могла собрать полный налог, то покрытие недостачи ложилось на членов совета - самых богатых людей города – декурионов. Но государство избегало назначать своих сборщиков, хотя при Диоклетиане такая практика имела место. По документам из Египта видна практика споров общины с властью на этот счет (в документах имеются жалобы по поводу сборщика Таурина, назначенного от государства.

«Правительство явно требовало, чтобы задолженности были восполнены за счет сборов с членов совета, которые в ответ на это цитировали императорскую конституцию и два приказа префекта, в соответствии с которыми никто не мог занимать курийскую должность, не будучи при этом назначенным советом, и поэтому все недостачи служащих курий должны были восполняться за счет совета. Если бы Таурин был назначен советом, они бы признали законность сборов, но он, в обход императорской конституции, был назначен без их согласия, вследствие чего они отказывались нести ответственность за недостачи и требовали, чтобы он был снят с должности.» [Джонс А. Х., с. 233-234].

Для российского аналитика важно видеть различие отношений городской общины и государства – степень свободы диалога и обращение к законам-традициям. Еще более историка, знакомого с традициями Востока поражает, что этот документ рожден в Египте. Возможно, правда, что и в Египте были колонии римлян. Но даже римская (если это так) свобода на египетской земле удивительна.

Если сопоставить эти формы общения с поведением Третьей Римской империи в отношении своего крестьянства в XIX и XX-м веках н.э.,

например, в сборе выкупных платежей (круговая порука в деревенской общине и розги полиции при недостаче) или в СССР – с периода 32-33 года до конца 70-х годов – принуждение к беспрекословному подчинению в виде принудительного изъятия всей продукции, включая семенной фонд и хлеб на трудодни, обрекающей население на голод и смерть (не менее 5 млн. человек в 1933 г., аналогично в случае 1947 г., приведшего к гибели еще двух миллионов человек) или посылка комиссаров - «двадцатипятитысячников», т.е. 25 тыс. чел. - члены партии ВКП(б) с правом наказания крестьян и распоряжения колхозной собственностью, или фактическое назначение и даже присылка извне «председателя колхоза» (при формальном выборном собрании колхозников всегда присутствовали представители НКВД – ГПУ, МВД или КГБ), который «сдавал» все что требовали для «плана»,

то эта разница впечатляет.

Реальные «недоимки» (забытый экономический налоговый термин) в Риме в V и VI –м веках имели место (в предшествовавшие 5-8 лет) и списывались, «прощались» властью как безнадежные и неисполнимые. Этим обеспечивалось недопущение практики произвола чиновников, последние могли собирать мнимые долги, срок которых давно уже истек, и по ним могло возникнуть бесконтрольное вымогательство. СССР списывало «недоимки» колхозов и совхозов каждые 10 лет.

К чести древних экономистов следует сказать, что, обязав население сдавать налоги в золотой монете или в натуре, и стабилизировав натуру в золотом эквиваленте, римские финансисты (в своей части) несколько выправили натуральную экономику в рыночном направлении. Несмотря на натуральное довольствие в IV веке солдаты получали свою годовую зарплату в (медных) денариях. Для этого государство ежегодно чеканило много медной монеты. Монеты обесценивались, но их курс в отношении к золотому солиду был плавающим. Государство обязывало население выплачивать налоги золотом или натурой. При этом плательщик мог обменять свои денарии на солиды через менял. Мелкая медная монета имела рыночный курс, а меняльные конторы как «разменные пункты» старались скупать солиды у населения. Но они же и продавали солиды для выплаты налога населению. В любом случае медное обращение оказывалось дополнительным фактором эксплуатации населения (в пользу армии, государственной элиты и менял). Эта политика привела постепенно к восстановлению золотого стандарта. Так что к концу IV века у государства появляется возможность выплачивать жалованье и часть пайков твердой валютой – золотым солидом. В V-м веке процесс замены натуральных выдач жалованья золотом продолжается, и на Западе замена становится всеобщей,  а на Востоке она отстает.

Однако, в V-м веке инфляция оставалась существенной, хотя и не трагичной с позиции объяснения причин гибели Западной империи.

Появление (и господство) восточной редистрибуции в Западном Риме отмечали и в советское время. Об этом говорил А. И. Тюменев, что на фоне «приоритета частной собственности» в соответствии с «официально объявленной рабовладельческой формацией» было близко к подвигу. [Тюменев А. И., c. 52]

Е. Н. Стариков в своей работе [Стариков Е. Н., с. 31] отмечает рост редистрибуции в Римской империи и рост восточных черт. «Рим погиб как тоталитарная система» – пишет он. Однако, в своей системе тоталитарная система по Старикову не более, чем социальная мутация или реакционный возврат, «как и в случае России после опричнины», [Стариков Е. Н., с. 46]. Между прочим, Стариков, начиная перечислять, тем и обобщает, далее он вспоминает и о словах Маркса по поводу Испании как «азиатской» страны, см. там же.

Армия

Армия в растущей империи является ведущим средством производства. Однако в период поздней империи римский народ как военная демократия давно исчерпал свой политический, а потому и производственный имперский ресурс.

В течении многих столетий жители провинций защищались профессиональной армией. Римский народ как военная сила в процессе роста империи оказался аннулированным сначала экономически. Но политически он стал бесправен, когда лишился права носить оружие. А это случилось при Августе, [Джонс А. Х., с. 536].

Гигантские размеры империи создают проблемы для обороны и для армии. При Диоклетиане (пр. 284-305) армия составляла 435 000 чел [Джонс А. Х., с. 298], в конце IV века и того больше - 635 тыс. чел. [Джонс А. Х., с. 15]. Управление обороной со времен Диоклетиана, как и система власти в целом, делится на четыре части – две на Востоке и две на Западе. Соответственно для управления и материального обеспечения войск (от провинций, входящих в две Диоклетиановы цезарии и две августии)  возникает четыре штаба или министерства – префектуры, которые через правителей провинций собирают налоги. Преторианская префектура к концу III века превратилась в главную  налоговую службу по натуральным сборам и распределению. Отдельная служба – sacrae largitiones – министерство финансов – ведала финансовыми сборами – валютой, денежными доходами и расходами, которые стали осуществляться в золоте [Джонс А. Х., с.211].

Условия службы - 20-летний срок службы для легионеров (без семьи и хозяйства, в условиях лагерной жизни и на зарплату), ранее завершавшийся пенсией и выделением земельного участка, постепенно с обесценением денег и появлением бедной монеты и инфляцией перестал быть  интересным для военных. Это потребовало реконструировать способ найма – Армия была переведена на натуральный паек, солдатам дали землю и разрешили иметь семью, дом. Позже легионы по два в провинции «прикрепили» к городам в регионах, что уменьшило для большинства провинций объем перевозок армейского довольствия. Но цена реформы – это резкое снижение мобильности легионов и появление у них региональных, муниципальных интересов. Армия стала ближе к стрельцам в России или к поздним янычарам Османской империи.

С одной стороны, армия в Позднем Риме уже далеко отступила от той вольницы, которая сопровождала гражданские войны и самопровозглашение императоров. Солдаты как государственные служащие пользовались малым влиянием. Настолько, что бремя службы создало трудности с новыми наборам добровольцев. В IV  веке солдаты и вышедшие на пенсию ветераны не облагались налогом. Наоборот, гражданское законодательство в отношении армии более было озабочено фактами грабежей собственного населения, [Джонс А. Х., с. 185]. Трудности с набором были и в том, что землевладельцы платили налог в 25 солидов за новобранца – своеобразные «щитовые деньги», [Джонс А. Х., с. 223, 444]. Арендатор за несколько лет приносил ренты больше, чем эта сумма.

О варваризации армии говорить не будем, поскольку это фактор понятный и связан с ослаблением обороны -  его истинной причиной.

Важнейшей проблемой в армии было положение солдата, из которого вытекало нежелание граждан служить в ней. Это положение было следующим: солдат получал продовольственный паек – хлебом (свыше кг), маслом, вином (полтора литра), мясом (солониной) – 800 грамм. В боевых операциях мясо давали свежее, а вино кислым. [Джонс А. Х., с. 312]

Годовое довольствие солдата стоило 4-5 солидов [Джонс А. Х., с. 15]. Это не много с учетом того, что 3 солида в год имели бедняки.

В разное время и при улучшении финансового положения в империи паек заменяли деньгами. Известно, что перемещаемые по службе солдаты и офицеры требовали себе треть дома, постельное белье, дрова для обогрева и масло для освещения помещений или для готовки еды. В полках служили врачи и капелланы. Младшие командиры получали увеличенное довольствие - по два и до пяти пайков. Командующие приграничными районами получали по 50 пайков солдата и 50 порций корма для лошадей (натурой, позже деньгами) Некоторое время существовал паек на содержание и воспитание сыновей, которые обязаны были служить по закону. Солдаты имели выслугу или повышались в звании за мужество, [Джонс А. Х., с. 313].

Ветераны после официальной и почетной выслуги (25 лет) получали надел земли (с быками и кукурузными семенами) или денежное вознаграждение и подушное освобождение для себя и своих жен от налогов, [Джонс А. Х., с. 314].

Уже в IV –м веке солдат было не набрать  добровольно и, начиная со времен Диоклетиана, основная масса новобранцев поступала по регулярному воинскому призыву, [Джонс А. Х., с. 306]. Набор был ежегодным (с. 306-307), а от службы откупались иногда золотом, разнарядка шла аналогично поземельному налогу – от единиц земли и прикрепленного населения. Землевладельцы подсовывали правительству самых плохих работников, больных или нанимали бродяг. Мелкие землевладельцы объединялись в общества и бросали жребий или платили налог – 25-30 солидов за новобранца и 6 за обмундирование. [Джонс А. Х., с. 307]. Популярностью служба не пользовалась. На молодежь, пригодную к службе,  устраивали облавы по селениям.  Новобранцев транспортировали под военным конвоем, часть, несмотря на это, дезертировала в пути [Джонс А. Х., с. 315].  Многие отрубали себе большой палец правой руки [Джонс А. Х., с. 308]. Это были обычно италийцы, т.к. в провинциях, на границах, у варваров, с набором не было проблем. Служба в своем регионе была предпочтительной, более того, вероятно, она и не обременяла, ее иногда добивались, доказывая родительское военное происхождение, чтобы служить рядом с отчим домом. Как отмечается в V-VI вв уровень дисциплины в полках приграничных регионов «был до неприличия низок» [Джонс А. Х., с. 319].

А служба в полевой армии (походы, но и карьерный рост) на Западе была не популярна.

На Востоке набор солдат вообще не создавал проблем, что и означает различное ментальное состояние регионов.

Коррупция в армии начинается со времен Суллы, Юлия Цезаря и принципата от Клавдия. Солдат, поддерживающий генерала, и его обещания повысить зарплату при захвате власти, выступает и как чиновник, и как бандит, вымогатель (у общества). Механизм смены императоров отражает эту ведущую коррупционную составляющую Империи. В новейшее время ему соответствует положение тонтон-макутов известного дока Дювалье.

В середине IV века

«сыновьям и родственникам domestici (сержантов или младших офицеров) разрешалось зачисляться на службу в детском возрасте и им приносили на дом продовольственный паек до тех пор, пока они не достигали зрелости и не могли приступить к своим обязанностям. К концу столетия в штате корпуса (телохранителей «protectors» - или, скорее, в современном смысле «императорской гвардии» - авт.) было много лиц, чьи имена присутствовали только на бумаге [Джонс А. Х., с. 315]..

В этом смысле Россия 18-го века с записью в солдаты, когда «матушка была еще мною брюхата…», повторяет опыт Рима Первого, а подвиг Теодориха, посмевшего отправить таких «офицеров» в отставку предваряет печальный опыт Павла I-го. Отмечены и просто продажи офицерских чинов за 2000 солидов в префектуре (военном министерстве и штабе) Восточной части империи [Джонс А. Х., с. 316]. Высокие начальники, даже ротные (центурионы или сотники), удерживали часть солдатского довольствия. Так официальные доходы 50+50 пайков в годовом исчислении у начальника пограничного региона (мы бы сказали, военного округа) составлял 400 солидов, а дополнительные пайки давали еще 1000. Возникают «законные» сборы от солдат трибунам как паек одной недели в год и начальникам полков и округа паек за целый месяц в год. За деньги или паек солдат мог выторговать отпуск из армии на продолжительное или на неопределенное время. Кроме того, в частях были «мертвые души», пайки за которых получали начальники. И это, указывают историки, даже мешало продвижению по службе, поскольку самые большие пайки получали начальники, и их при смерти было выгодней всего не вычеркивать из списков – потому высшие должности были всегда заняты [Джонс А. Х., с. 317-318].

На  IV век и до конца империи военное законодательство озвучивало проблему грабежей населения со стороны военных [Джонс А. Х., с. 185]. Поскольку воинские части в поздней империи были прямо приписаны к городам, то это и понятно – при недостаче натурального налога или при передвижении войск – страдало население. Уже со времен Тацита армия раннего принципата была не дисциплинированной. В мирное время солдаты занимались личными делами и являлись только на парады. Войска могли выйти из-под контроля и заняться грабежом провинций, которые они охраняли, а перед лицом противника обратиться в паническое бегство. [Джонс А. Х.,.с. 531]. Но в целом малые отряды армии даже в «VI веке могли разбить наголову крупные полчища варваров.», [Джонс А. Х., с. 531].

Госаппарат и нравы, коррупция

Профессионализму в государственном аппарате уделялось мало внимания, но сначала, кроме военной функции, малочисленный аппарат раннего принципата слабо влиял на экономику, за исключением назначений в армии, [Джонс А. Х., с. 201]. Важнее было знатное происхождение. Но уже при поздней империи, с ростом влияния государственной аппарата (численность его по расчетам достигала 30-40 тысяч человек, однако мы считаем, что расчет выполнен неверно, см. ниже), при дворе императора была постоянная осада просителей на государственную должность.

Высшие чиновники. Часть высших чиновников была не прочь показать свое влияние в части «трудоустройства» и с учетом тех материальных даров за услугу, которые (плата за предоставление должности) именовались suffragia. Были и просто чаевые – sportulae – особенно в судопроизводстве.

Но данные говорят о том, что коррупция процветала на среднем и низшем уровне – высшие государственные лица и должности были менее коррумпированными. С другой стороны, высшие чины были фактически не ограничены в своих высших по Маслоу потребностях и во власти. Потому торговля (должностями) для них (как и всякая торговля презираемая нобилями в империи) означала и определенное нарушение их высокого статуса. Желающих получить статус (высокую должность),

вероятно, было много больше, чем желающих обогатиться на верхнем уровне. Из этого мы делаем вывод, что и в Первом Риме власть и статус были важнее номинального богатства, и так это понимала элита общества – от сенаторов, всадников и до декурионов.

Среднее время пребывания на высоком гражданском посту даже самых высших должностей преторианских префектов, составляло год, редко два (в армии больше – 3-5 лет). Причина как оценивают историки, одна – занятие государственного поста (не путать с обязанностями декурионов)  рассматривалось общественным мнением как почетное вознаграждение статусным послужным списком (honores, dignitates – почет, значимость), а не как административный труд. Главное было получить честь поста (и приработок к нему). Потому стремление занимать пост долго или несколько постов сразу или  сменять посты одного уровня в разных местах подряд – считалось неприличной алчностью (с. 199). (нам понятно, что здесь идет речь о состоятельных слоях общества)

При этом действительно, доходы даже высших чиновников по сравнению с временами принципата уменьшились. Позже, при Юстиниане самая высокая оплата – 100 фунтов золота в год была в 2, 5 раза ниже оплаты менее значимого поста при принципате, или оплата начальников округов и префектов в 400-800 солидов была много ниже в золотом исчислении, чем оплата младшего прокуратора (1750 солидов) при принципате. Этим можно отметить повсеместное обнищание античного общества в поздней империи.

С другой стороны мы можем твердо говорить о разрушении разделения труда и просто о гибели системы государственного управления, имея в виду, что императоры ежегодно должны были назначать сотни новых работников на ведущие должности из списка очереди претендентов, включающего несколько тысяч человек.

Здесь мы можем отметить, что и постоянство, и смена должностей равно (или не равно) разрушительно для коррумпированной империи. Стабилизация власти приводит к риску «отложения» частей империи в духе Паши Янинского, потому частая смена (или «ротация») препятствовала такой тенденции, и возможно, продлило «целостность».

Низший и средний уровень. Наоборот, лица средней руки и, тем более, мелкой, при покупке должностей немедленно извлекали максимально возможный обстоятельствами доход, поскольку зарплаты были маленькими и купившие должность должны были быстро компенсировать свои расходы (как вложения) в доходы от взяток и поборов.

Историки предполагают, что гражданская служба в средней и нижней части не привлекала инициативных, но обеспечивала «безмятежную карьеру, при которой увольнение было невозможным, а в случае, если обязанности выполнялись с вопиющей небрежностью, предоставляла защиту, хотя в целом была достаточно бестолковой., [Джонс А. Х., с. 292]. Это означает, что потребность в безопасности нижнего, среднего ранга чиновников позднего государства была весьма высоко удовлетворена.

Продвижение по службе определялась трудовым стажем вне зависимости от способностей и усердия, [Джонс А. Х., с. 292]. Выслуга при низкой оплате была важным фактором роста статуса. Эта привычка - не бояться утраты должности влекла и соответствующую дисциплину. Ее отмечает особый закон 379 г. ряд служащих (императорские курьеры, например, - должность с большой перспективой) лишались стажа в соответствие с таблицей.

Сокращение стажа при отсутствии на службе в Империи        

Таблица 3

Длительность отсутствия на рабочем месте без уведомления, лет(!!!)	Сокращаемый стаж, лет
0,5	5
1	10
4	40

Вообще в империях лучшими документами, подтверждающими наличие коррупции как этапа их распада, является законодательство по «борьбе» или «приспособлению». Этим известны и Османская империя, и Византия, и Россия, например, на уровне почитания единственного «нерастратчика» (Лорис-Меликова), или современной (начало III тыс.) попытки посадить единственного взяткодателя при массовой практике «получения» взяток сотрудниками дорожной службы безопасности или заявлений о борьбе с коррупцией в посланиях Президента (2006 г.).

В Римской империи среди попыток «искоренения» известен замечательный закон Юлиана, по которому человек, не получивший назначений, не мог получить обратно деньги, заплаченные покровителю [Джонс А. Х., с. 202]. Это, как и в случае России, инвертирование коррупции на слабую и зависимую («дающую») сторону указывает на такой объем коррупции, который ощущается «борцами» с коррупцией как непреодолимый. Более того, прямая конфронтация с «берущей» стороной рассматривается как опасная для реформаторов, и последние разворачивают «острие борьбы» на беззащитную сторону. А император  Феодосий I узаконил оплату (землей, деньгами) полученной должности в виде «обязательства, имеющего силу законного контракта [Джонс А. Х., с. 202]. На финише имперской системы (конец V-го века) для получения средств в казну преторианский префект Себастьян прямо продавал должности в интересах казны, забирая себе часть в качестве комиссионных. Иногда само право назначать на должности продавалось за большие деньги «навечно» – эта приватизация (навсегда) государственной власти, вероятно, являет собой апофеоз коррупции, с которой не сравнятся никакие более поздние операции типа «откупа налогов» и т.п.

Численность гражданских служащих определяется по официальным данным в 30-40 000 человек. Но это «гражданка». В реальности к государственным служащим следует отнести весь военный контингент – это армия в 300 -650 тыс. чел., далее, это население крупных городов – иждивенцев на дотациях в несколько миллионов (если просуммировать население двух столиц, Александрии, Антиохи, Карфагена, Никомедию). К этому перечню следует присоединить почтово-дорожную службу, «науку» и идеологический  аппарат того времени - духовенство (например, только Карфаген – 500 священнослужителей). Кроме того, к системе следует отнести учителей в университетах и философские кафедры (28 в Риме). К расходам самого императора относили часто и затраты на «поп-культуру» - игры и зрелища – гладиаторские сражения, содержание зверей. Расходы Рима и столиц вообще на «социалку» и собственно на служащих этой сферы также можно считать государственными (бани, водопроводы). Повинности на строительство городских стен, под которые город тратил материалы, также суть расходы государства. Строителями были горожане. Но они при этом становились на время государственными работниками.

 

Назад.