Эксплуатация. Критика Джона Ремера. Запоздалый ответ теории Маслоу. Ч. 1.
С. А. Четвертаков
В качестве важного, как нам кажется, примера демонстрации роли теории Маслоу и с учетом тематики раздела обсуждения на уважаемом сайте ФОМ мы проведем анализ «общей теории эксплуатации» Джона Ремера (John Roemer), развитой им в период 1970-1995 гг. Теорию относят к направлению аналитического марксизма, напр, см. «Современные социологические теории» Джорджа Ритцера или «Социальную стратификацию» В. В. Радаева и О. И. Шкаратана.
Формально Джон Ремер использует, по мнению социологов, современные научные методы, приложенные к идеям Маркса. И обычно при социологических обзорах подробнее во взгляды автора мало кто углубляется. Впрочем, работы Ремера по эксплуатации уже с 80-х годов прошлого века уже давно находятся под огнем критики (Christopher Bertram, Richard Carson, John Eatwell, Louis Putterman, Jeffrey Reiman и др.). Однако идеи Ремера определенно вошли в круг читаемых и почитаемых материалов по теме эксплуатации.
Между тем «общая теория эксплуатации» Ремера, построенная на основе теории рационального выбора и теории игр, как бы высвечивает, подчеркивает главные ошибки Маркса по проблеме эксплуатации, образуя нечто вроде пародии на теорию Маркса. Математика наука точная, и если дефект качества уже существует, то в математическом изложении высвечивается боле явно.
Важнейшая и коренная ошибка Маркса заключалась в том, что он считал разделение труда (умственного и физического) явлением, тождественным неравной и частной собственности на средства производства. Из последней и по Марксу вытекало существование классов. Этой ошибке уже исполнилось как 165 лет. Она имеет место быть в Томе I «Немецкой идеологии» (1845-46 гг.) [Маркс К. Энгельс Ф., т. 3, с. 30-31]. В реальности частная собственность есть только следствие необходимого разделения этих видов труда (сейчас умственный творческий труд управления и исполнительский труд). Тождественность по Марксу и приводила к утопическому и трагическому социальному решению. Напомним, что до этого Жан-Жак Руссо в его «Происхождении неравенства» считал причиной классов исключительно само появление частной собственности [Руссо Ж.-Ж.]. Позже, когда Маркс строит свою теорию эксплуатации, он опирается на неравную собственность на средства производства как на прямую причину извлечения прибавочного продукта, «выработанного физическим трудом». Причем труд управления фактически отрицается и оказывается у Маркса просто носителем «собственности» на средства производства. Вот к корням этой ошибки и восходит работа Ремера: его определение эксплуатации строится на основе изменения формы собственности.
Перед нами определение эксплуатации по Ремеру:
Коалиция S в обширном обществе N эксплуатируется, если и только если:
(1) Существует альтернатива, которая понимается как гипотетически реализуемая (alternative as hypothetically feaible), в которой S было бы лучше, чем в ее настоящем положении
(2) При этой альтернативе коалиции S’ как дополнению к S, то есть S’ = N – S, было бы хуже, чем в текущем состоянии
Формальный анализ требует и третьего условия, чтобы исключить определенные крайние ситуации, а именно
(3) S’ существует как «отношение доминации или власти» к S. [Roemer J. E., 1982, p. 89; Roemer J. E., 1996, p. 17-18]
Давайте переведем это с математики на русский. «Дополнение» - это «все остальное». По В. В. Радаеву «сухой остаток» таков: эксплуатация одних групп другими происходит в том случае, если при условии выхода из данной экономической системы кто-то относительно выиграл бы, а кто-то проиграл. Наличие эксплуатации как основы классовых отношений, таким образом, определяется самой возможностью лучшего удела. [Радаев В.В., Шкаратан О. И., раздел «Аналитический марксизм. Джон Ремер и другие»].
Это просто – «отнять и поделить». И это наиболее приличное, что себе можно представить в соответствии с определением Ремера.
Представим себе ситуацию мироимперий Валлерстайна и добавим к ней коалицию сомалийских пиратов. Коалиция пиратов, как и любой разбойник вплоть до большевиков с их «эксом», имеют право именовать эксплуатацией все остальное общество, которое «жирует», когда бедные пираты «перебиваются с хлеба на квас». В то же время всякий неучтенный пират, вооруженный автоматом Калашникова, есть субъект, который формально подчиняется власть предержащим уже за несанкционированное ношение и хранение оружия – признак (3). То, что власти плохо предержат, – ньюанс. И это очень интересно, что автора теории волнует не само состояние эксплуатации, а только переход в новое состояние, которое и дает основание считать предшествующее «эксплуатацией».
После перестановки мест слагаемых (собственности) каждая из коалиций: пираты и дополнительная коалиция – все пострадавшее мировое сообщество – имеют прямо противоположные мнения по поводу «экса», что и определяет предшествующую «эксу» ситуацию как «эксплуатацию» несчастных пиратов мироимпериями. Обычно во время холодной войны мироимперии обозначались общим словом «мировой империализм». Можно представить и другие примеры. В круг эксплуатируемых можно внести тюремщика (эксплуататор) и заключенного (эксплуатируемого), полицейского (эксплуататор) и нарушителя правил дорожного движения (эксплуатируемый). (Примечание для российского читателя: речь идет не о ГАИшнике, а о честном полицейском, берущим официальный штраф). Уже такие приложения ставят под сомнение предложенную систему. Она же, как показывает текст создателя теории, рассматривает плохие варианты как вырожденные случаи.
Фактически определение Ремера эксплуатацией называет результат общественного мнения одной и другой группы. Такой результат ожидается по поводу той или иной манипуляции (реформы) с системой социальных отношений и с собственностью социальных групп или даже (у Ремера) отдельных лиц. Профессионально, кстати, настроение Ремера всегда полезно для социологов, давая им твердый кусок хлеба в рядах аналитического марксизма до будущих тяжелых социальных последствий таких манипуляций, которые, мы с вами твердо знаем, могут вновь иметь место.
Если часть общества считает себя угнетенной и была бы «довольна» результатами революции в обществе и «черному переделу», а часть общества, подозреваемая в эксплуатации, возражает против этого и была бы против революции и передела, и при этом вторые в настоящий момент имеют власть (т.е. управляют) первыми, а после революции, которая объявляется автором теории «гипотетически реализуемой альтернативой», первым бы было лучше, а вторым хуже, то исходное состояние следует именовать «эксплуатацией».
Представим себе простых и несчастных крестьян-лапотников, наших дедов и прадедов в 1917 году. Они бегут с фронта от ненавистной войны за «проливы» и «Святую землю» к только что возвращенным в крестьянскую общину лучшим барским землям «в вечное и бесплатное пользование без права продажи» (Декрет о земле). Ситуация, мягко говоря, незамысловатая. Только путь впереди тяжелый и кровавый.
У Ремера почти то же, но все просто. Свою «альтернативу» он видит куда культурнее. Возможно, он оперирует правами голосования населения по реформе собственности на средства производства. Заметим, о труде в системе и в определении нет ни слова. Также ни слова в работе о прибавочном продукте. Есть нечто похожее на семейный развод с имущественным разделом и мнение до и мнение после. Перед нами общественная система и ее представитель или их группа, желающие просто решить свои социальные проблемы, ориентируясь не столько на труд, сколько на перераспределение. Очень типично для Америки последней четверти XX века.
Нам требуется более тщательный анализ теории. А теория особенно хорошо прописана в математической форме, что по факту заставляет излишне осторожничать критиков.
Мы с учетом нашего опыта выразим по поводу использования математики как модельного инструмента собственное мнение. Математика в приложении к нематематическим областям науки не менее подверженный субъективизму научный предмет, что и любая гуманитарная наука. Место для субъективизма или ахиллесова пята при кажущейся строгости таится в самом начале каждой точной теории, именно в объектах теории. Уж по пути скажем, что второе слабое место точных теорий – это неверное место их последующего приложения, границ и условий их использования или неверный момент их применения.
Дело в том, что столь уважаемая людьми, не вхожими в святая святых точных наук – математику, «строгость» возникает только после ввода определений математических объектов и введения или наложения ограничений и допущений на них. А «святая простота» этих определений и допущений и является самым важным и уязвимым, ахиллесовым местом (с позиций реального последующего применения сгенерированных далее теорий).
Такие недостатки демонстрирует и определение эксплуатации г-на Ремера и вся его общая теория эксплуатации. Если бы дискуссия состоялась в 1982 году, то для анализа марксизма как минимум г-на Ремера следовало бы пригласить в Москву на полевые исследования «реального социализма». Строить модели по поводу эксплуатации, не изучив, как работает «общество победившего социализма», успешно реализовавшего в 1917 году схему Ремера, не вполне научно. Но это уже упрек всем аналитическим марксистам. Однако, сейчас, после гибели системы «социализма», ТЕМ БОЛЕЕ идеи Маркса и эксплуатации должны подвергаться мощному анализу для исследования и объяснения ошибок Маркса, сказавшихся в построении утопии и огромных жертвах многих стран и значительной части рефлексировавшего эти идеи мира, России, прежде всего. Теперь мы больше знаем об ошибках Маркса [Четвертаков С. А.]. Потому построения аналитического марксизма на здании, возведенном Марксом, на эфемерной части замка Маркса, на песке, нам видны более ясно. И самое главное, мы знаем, что на недостаточной модели качественного уровня, правильную и просто достаточную математику не построить. Недостатки или неясности теории Маркса в эксплуатации, в области истории общества высвечиваются в работе Ремера, именно в области математики.
Что мы видим в определении общей эксплуатации Джона Ремера?
Выход или вывод, исход «с вещами» (withdrawal) по Ремеру - это серьезный объект, но мы не видим до определения эксплуатации никакого определения объекта «гипотетически мыслимая альтернатива». Мы не видим ее характеристик, ее качества, ее действия. Эта альтернатива уже позже мыслится Ремером самым различным образом. Она рассматривается и как простой уход феодальных крестьян со своими частными землями (так он мыслит лично зависимых крестьян в эпоху феодализма, см. ниже) в самостоятельное ведение хозяйства. Сложность альтернативы простирается и вплоть до уровня смены общественно-экономической формации – перехода к капитализму или даже к социализму (1982 год), теорию которого при отрицании им реального социализма автор строит здесь же буквально на пальцах.
Если г-н Ремер не предложил или не видит альтернативы, то это в соответствии с определением означает по факту «отсутствие эксплуатации». «Если и только если» - сказал Ремер. И из песни слова не выкинешь. Кажется странным и даже чудовищным: как отсутствие выхода или перемены состояния может служить характеристикой и даже определением существования самого предшествующего состояния? Это что – взгляд кошки на мышку? Все, что не двигается или не имеет возможности сдвинуться, не является мышкой? Если нет альтернативы, то нет и эксплуатации?
Более того, есть даже неопределенность. Автор говорит, что если он не обнаружил альтернативы, то его решение «без эксплуатации» «похоже невозможно». Это «похоже» и это «предполагается» нас настораживает. Сказанное не тавтология, никто не гарантировал, что автор обязан обнаружить решение, если оно существует. Это «похоже», и «предполагается» уже не математика. Уверенный в наличии решений или альтернатив автор считает, что «покрывает» или определяет своим решением предшествующее состояние – существующую эксплуатацию, см. [Roemer J. E., 1982, p. 91]. Или иначе, если Ремер нашел оптимальное решение в своей математической форме, то это оказывается «доказательством» наличия существующей или предшествующей эксплуатации. Здесь же само собой и отношение к возможности генерации альтернатив (в теории Ремера возможность альтернативы определяется формулировкой характеристической функции v() – альтернативного размещения ресурсов).
В реальности, если автор не найдет функцию (как принцип, устраняющий эксплуатацию), это вовсе не означает, что эксплуатации нет. Может быть, мы не правильно поняли Ремера, и он оговорился? Вот что он пишет (мы цитируем источник, чтобы была точно передана глубина мысли автора и потом даем перевод):
There are, of course both interesting and silly ways of specifying v: the
task will be to specify particular functions v, which capture intelligible and historically
cogent types of exploitation. For instance, one might wish to require of a specification
v that it permit the possibility of no exploitation.
Есть, конечно, как интересные, так и глупые способы
спецификации функции v. Задача будет состоять в том, чтобы специфицировать отдельные
функции v(), которые покрывают разумные и исторически неоспоримые типы
эксплуатации. Например, можно искать
такую спецификацию v(), которая обеспечивает
отсутствие эксплуатации., [Roemer J. E., 1982, p. 91].
Фраза подтверждает принцип автора. Описание выхода из некоторого состояния оказывается в представлении автора описанием (факта и типа самого) исходного состояния («покрытием неоспоримых форм эксплуатации»). Автор представил нам способ определения эксплуатации, который оказывается как весьма оригинальным, так и не обоснованным. Интересно, что даже в одной фразе его функция покрывает и тип эксплуатации и отдельно (вторая фраза) способ выхода из нее, устранения ее. И это смысловая ошибка номер 2.
Действительно ли автор реализует схему: нет альтернативы – нет эксплуатации? Оказывается, автор такой вывод иногда предполагает. Например, им рассматривается ситуация, когда один феодальный крестьянин – серв «выходит» по правилам феодальной «игры» из системы эксплуатации – причем, речь идет о том, что по-одиночке крестьянину выйти нельзя по условиям обеспечения собственной безопасности: одинокому крестьянину после выхода может быть «хуже». И потому решение о выходе как альтернатива не будет работающим альтернативным реальным решением. Тогда, говорит Ремер: «отдельный серв не феодально эксплуатируется» (Thus, he is not feudally exploited), [Roemer J. E., 1982, p. 93]. Итак, если одного серва нельзя освободить, то он не эксплуатируется, а если всех сразу можно, то они вместе эксплуатируются.
Проблема или ошибка еще сложнее! Альтернатива утверждает не только сам факт наличия эксплуатации, как это логично вытекает из самого определения (есть альтернатива – есть эксплуатация в исходном состоянии, нет альтернативы – нет эксплуатации). Мы уже говорили, что автор хочет нам сказать, что его определение характеризует и сам тип исходной эксплуатации. Автор считает, что он своим определением покрывает «исторически неоспоримые формы эксплуатации». Но если он представил нам какую-то альтернативу, то каким образом она может характеризовать эксплуатацию в исходном состоянии? Если автором обнаружены вторая, третья мыслимая альтернативы, то каким образом они будут характеризовать то же самое исходное состояние?
Само понятие «гипотетически мыслимая» альтернатива, поэтому, не случайное место в теории и в определении автора. Оно предполагает напряженную мыслительную деятельность автора гипотез в процессе раскрытия факта эксплуатации. Получается, что, кроме самого объекта исследования и его объективных свойств (наличия – отсутствия эксплуатации), видимый результат оказывается зависимым от творческих способностей самого автора определения эксплуатации. Наличие эксплуатации в этом варианте зависит от того, найдет ли уважаемый исследователь гипотетически реальную альтернативу. И наличие эксплуатации становится залогом мыслительных способностей самого генератора гипотез или любого другого мыслителя этого уровня, пожелавшего отнять лавры славы у уважаемого профессора. И вспомним, что в случае неуспеха упомянутых мыслителей в соответствии с данным общим определением эксплуатации мы обречены считать последнюю отсутствующей, а общество благоденствующим.
Давайте рассмотрим варианты соответствий реальной эксплуатации и эффективности автора в генерации альтернатив.
Первый простой вариант нашей логики – «если автор не придумал альтернативы-гипотезы, тогда нет эксплуатации, если придумал – тогда есть эксплуатация». На свой страх и риск мы определяем такое решение как слишком примитивное.
В более сложной схеме, построенной нами, вариантов больше:
Но, если такая ситуация возникает, тогда не верен сам принцип определения эксплуатации, предложенный г-ном Ремером.
Как мы покажем далее, г-н Ремер позже формирует конструкцию объективной необходимости эксплуатации, но к его общей теории эксплуатации она относится, как пластырь подведенный к пробоине в днище судна.
Кроме того, Ремер вводит без четкого определения другие математические объекты. Кроме самых ясных, как «коалиция», он начинает использовать такое представление коалиции как «хуже» и «лучше», хотя мы все знаем о вероятностном распределении таких оценок и их неоднозначности. Судьей в этом избирательном марафоне Ремер назначает сам себя.
Временной аспект касается интервала для взятия оценки «хуже», «лучше». Уже в первом варианте из данных выше, мы показали, что весной 1918 года крестьяне России после разборок пожарищ дворянских усадеб и передела барских земель в общине вполне могли сказать «лучше». В этой связи интересно вспомнить, что афганских крестьян никак нельзя было убедить взять земли крупных землевладельцев в свои руки в 1978-79 гг. (Кармаль Бабрак). В связи с этим, в частности, и буксовала «революция» в Афганистане. Словами поэта: «Даже здесь, не существует Постум, правил». Итак, в определении нет ни слова о длительности реализуемой альтернативы как состояния. Позже, Ремер, разворачивает новые представления о статически социально необходимой эксплуатации и социально необходимой динамически эксплуатации, см. ниже.
Уже на опыте СССР хорошо видно, что все, кто бежал из деревни и особенно в столицу или на оборонное предприятие, переходят из разряда эксплуатируемых (крестьян) в разряд эксплуатирующих (горожан) или городского класса-сословия. Так же менялось положение крестьян при бегстве из деревни в город при феодализме. Горожанин, особенно ремесленник и торговец на голову выше крестьянина. И им ли оценивать прошлое положение народа и своего состояния? Будет ли рабочий, десять-двадцать лет как покинувший деревню, осуждать прошлое насилие над деревней? А цеховые ограничения в городе, как известно, влияли не лучшим образом на деревню – дорогие продукты города и дешевые продукты деревни. В Италии и в Германии отмечены значимые следы эксплуатации деревни со стороны еще свободных городов, в Италии – городов-государств. Например, статуты северо-итальянских городов, подчинивших себе сельские коммуны, отражают почти колхозное управление общинами, вынуждая деревню продавать продукцию в «свой» город по фиксированным низким ценам (запрет вывоза хлеба в другие города). Доведение деревни до нищеты привело многие города к продовольственному кризису (XV-XVI вв.). Горожане вынуждены были сами организовывать собственные подсобные хозяйства – виллы-подере с наемными крестьянами. И это в какой-то мере перекликается с явлениями «товарных ножниц» 20-х годов в СССР и с перманентным кризисом деревни. Последний отражен созданием коллективных садоводств советских горожан в дополнение к государственным сельским повинностям новых горожан СССР под видом «шефской помощи».
Как показано выше, в новой системе отсчета может возникнуть или существовать новая эксплуатация, но первая «альтернатива» о ней ничего сказать не может. Определение старой эксплуатации, когда наступила новая, кажется совершенно не осмысленным занятием. Тем не менее, автор системы совершенно серьезно этим занят. Ряд его «альтернатив» представлен как исторический формационный процесс по Марксу [Roemer J. E., 1982, p. 100-102]. Он означен как смена феодальной эксплуатации капиталистической, а капиталистической – социалистической эксплуатацией, под которой автор понимает эксплуатацию при неравных творческих способностях людей. При этом Ремер фактически повторяет общие утверждения истмата о смене общественно-экономических формаций в терминологии смены типа эксплуатации, и под сменой понимается только наименование или вид эксплуатации, в реальности он не расшифровывает их.
Автор еще более усложняет свою схему альтернативы, как бы отвечая на нашу критику о времени «проявления» последствий его реформенных альтернатив, проблемы 5, 6, 7. Но делает это он позже собственного «общего» определения эксплуатации. Как это возможно? У Ремера объект «эксплуатация» определен в «общей теории эксплуатации». Но объект исследования начинает усложняться и жить новой жизнью, помимо и сверх определения, см. [Roemer J. E., 1982, p. 99]. И теперь уже объект не имеет математического прикрытия и имеет лишь философский аспект, включая интуитивно верную попытку углубления в психологию и мотивацию.
Для капитализма Ремер предполагает, что пролетарии, ушедшие со своей долей имущества, не будут продолжать старательно работать, как ранее, а предадутся удовольствиям и предпочтут меньший доход. Кроме того, говорит Ремер: капиталистическая экономика предполагает инновации.
Будет ли сохранять вышедшая (пролетарская) коалиция тот же инновационный уровень производства и улучшать жизнь своих членов в новом состоянии или она предпочтет больше удовольствий и меньше дохода? И Ремер ищет новые возможные ответы. Способна ли коалиция сохранить ту же инновационную структуру после «развода» с классом капиталистов и улучшить жизнь своих участников в сравнении с текущей капиталистической действительностью? Если – нет, и если инновационный уровень развития не сможет быть обеспечен, если коалиции в этой связи будет непосредственно хуже и сразу, тогда, говорит Ремер, «осуществляемая текущая капиталистическая эксплуатация социально необходима в статическом смысле» («then the capitalist exploitaion which it endures is socially necessary in the static sense»). Roemer J. E., 1982, p. 99]. И этот вывод делается Ремером не математически, а просто в порядке прямой бытовой логики.
Кто по Ремеру будет оценивать «инновационный уровень» и сравнивать его с предшествующим? В системе Маркса, на середину XIX века, имелись некие надежды на поведение человека рационального. И это можно считать «аналитикой» того времени. Наш аналитический марксист отличается тем, что он готов «слушать» как истинный социолог мнение общества «по факту», но оценить заранее будут ли лучше или хуже инновации в новой альтернативе, он не может. Так в чем же его аналитика? Вероятно, это способность анализировать опросы общественного мнения?
Но здесь Ремер решительно нарушает свое собственное определение. В соответствии с его теорией, если в результате альтернативы «будет непосредственно (но не ясно в каком смысле) хуже и сразу», то это означает по определению отсутствие позитивной альтернативы, т.е. это означает отсутствие эксплуатации изначально. Если же в нарушение наличия альтернативы автор говорит о «социально необходимой статической эксплуатации», значит, он доопределяет объект за рамками его собственного определения, дезавуируя тем самым первое определение («если и только если») и качество собственной теории. По сути, здесь мы наблюдаем неявную коррекцию собственного определения, коррекция является ответом на варианты недостатков под номерами 4 и 5, указанных нами выше. Автор переходит от неверного определения 4 к неверному определению 5.
Далее автор, усложняет ситуацию, предполагает, что коалиции (классовой группе), вышедшей из капиталистического производства, первоначально могло бы быть лучше после начального выхода даже с осуществлением инновационных эффектов. Но «скоро», предполагает он, ей становится или может стать хуже из-за недостатка инноваций и инициатив для развития производительных сил. Что он имеет в виду под ситуацией в 1982 году, можно только предполагать. Например, это может быть информация о деградации и замедлении развития СССР, обсуждавшаяся в тот период. Обратим внимание читателя, что разговор об инновациях и инициативах есть не что иное, как разумная попытка опуститься на уровень ниже, искать причины в совершенно новом внутреннем отношении пореформенной системы. Именно, искать причины в отличии мотиваций руководящих работников в условиях частной собственности (творчество) в сравнении с государственными управляющими, которым гарантирована безопасность. В этом есть верное напрвление поисков, но лишь начало таких поисков. И здесь Ремер говорит: «В этом случае я определю, что эксплуатация была социально необходима в динамическом смысле» [Roemer J. E., 1982, p. 99].
Итак, статически и динамически необходимая эксплуатация возникает у Ремера за рамками его общего определения эксплуатации. И не как утверждение факта, не как утверждение обобщенного явления (эксплуатации), а как следствие наличия определенной НЕРЕАЛИЗУЕМОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ. Такое следствие, по мнению автора теории, позволяет дать основание новому термину исходного состояния и понятию исходного состояния. И снова исходное состояние зависит от последствия (попытки устранения) особой динамической формы, от формы не реализации альтернативы. Это принцип довольно странный – давать определение предшествующего состояния в зависимости от ситуации, которая развивается в последующем. Интересно отметить, что критики Маркса в своих рецензиях отмечают «социальную необходимость эксплуатации Ремера», но не увязывают его новые конструкции с предшествующим его начальным определением эксплуатации. Не думаю, что это для них сложно, скорее всего, есть граница приличий критики, уважения научных стен как места творчества автора.
Но на «социально статическую» и «социально динамическую» эксплуатацию можно посмотреть и более жестко. Действительно, автор теории, увидев недостатки первой простой конструкции, вводит новую систему. По сути, его новая конструкция эмпирическая, поскольку автор не может сказать определенно, каков будет результат. Он, не зная, загадывает в режиме «Если… то…». Новая «теория» элементарно проста. Если мы определили альтернативу, и она не сработала (статически или динамически), тогда альтернативы «действительно нет», и «от эксплуатации нет лекарства, эксплуатация закономерна, то есть НЕОБХОДИМА». «Наука» становится элементарной – «чего не можем» (эмпирически или по нашему общему разумению), то и «невозможно» ни эмпирически, ни теоретически. Тогда оно «неустранимо», и потому «необходимо».
Интересно отметить, что за этой весьма претенциозной риторикой, само определение – что такое эксплуатация – продолжает отсутствовать. Ведь определение эксплуатации предполагалось дать через альтернативу. А при отсутствии альтернативы утверждаемая «необходимость» относится к тому, что вовсе не определено.
Итак, если теория Ремера определяет эксплуатацию как видимую лишь через перемену (устранения), то в такой теории ожидать от автора конструктивного определения явления совершенно невозможно. Его система изначально по определению принципиально «видит» феномен эксплуатации лишь через его устранение. Позже автор ищет принцип «необходимости» феномена эксплуатации через проявление отсутствия успеха предложенной (автором) альтернативы. Но необходимость феномена и определение феномена – это разные структуры: свойство объекта и объект. И утверждать необходимость того, что еще не определено, не всякому достанет смелости. Кроме того, поскольку никто не гарантирует, что вариант плохой альтернативы (например, препятствующий инновациям), указанный автором является единственным вариантом, проверенным на практике, то и утверждение необходимости феномена (даже на основе единичного социального эксперимента), по сути, ошибочно. Сначала автор должен был бы доказать, что проверяемая альтернатива единственно возможна. В реальности же автор даже своими альтернативами в случае их реального успеха доказал бы только достаточность. Хотя доказывать достаточность, как и необходимость того, что неопределенно – задача не для слабонервных. И дальнейшее углубление темы для сохранения веры в человека и в его возможности, следует приостановить.
Мы уже понимаем, что так построенная теория не может сформулировать ни самого определения эксплуатации, ни представления о необходимости эксплуатации.
Но мы видим и еще одну важную проблему. Автор за кадром и вне определения своей теории решительно изменяет сам исследуемый объект и феномен. Он, не давая определения, изменяет контекст, окружение понятия «эксплуатации» или, если хотите, сферу действия и приложения эксплуатации.
Альтернатива в определении Ремера рассматривается как некая функция выигрыша, а еще более конкретно, доход от распределения ценных ресурсов в обществе, которая (функция) дает одной коалиции платеж v(S) и другой коалиции платеж v(S'). Автор говорит об этом следующее:
Например, можно искать такую
спецификацию v(), которая обеспечивает
отсутствие эксплуатации. То есть представляет ли данное v() такое размещение ресурсов, при котором не существует
участников или коалиций, подвергающихся эксплуатации? Если нет, тогда функция v(), похоже, предполагается (would seem to suggest)
невозможной. [Roemer J. E., 1982, p. 91]
Расширяя свое понимание эксплуатации до «обмена», Ремер выбрасывает как ненужное собственно труд, предполагая, что договор найма был бы принципиально другим, имей рабочий на руках свою часть акций предприятии. Ремер берет у эксплуатации по Марксу только одну модель – частную собственность как причину и отвергает труд как основной источник эксплуатации. Доход от распределения ценных ресурсов (как вложений в банк) автор видит в ИМУЩЕСТВЕ. То единое, что создавалось как ресурс в совместном разделенном труде рабочего (исполнение), капиталиста (финансовый ресурс) и управляющего менеджера (труд организации), и что изучал собственно Карл Маркс, «аналитический марксист» не видит. Он видит и подразумевает совершенно иное: возможность разделенного выигрыша или проигрыша «коалиций» или «классов» в их раздельном существовании при разделе УЖЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО СТАТИЧНОГО ИЛИ НАКОПЛЕННОГО РЕСУРСА. Возникает ощущение, что жизнь общества или его части автор воспринимает как раздельные доходы социальных подгрупп от отдельных (финансовых) ресурсов, положенных в чей-то банк (банки) на чьи-то счета. Автор дает основание нам считать его стригущим купоны капиталистом. Впрочем, как потом выясняется, Ремер сам критикует такой образ существования. С другой стороны мы видим, что г-н Ремер в своей «Игре» и одновременно «теории» воспроизводит самое распространенное ментальное представление американского обывателя об экономике. Экономика – это некая финансовая среда, положив в которую финансы, можно получить прибыль. Прибыль есть выигрыш от «игры». Каждый может начать сам (народный капитализм или социализм) со своей долей средств производства и от этой доли он получит (на труд акцента не делается) прибыль.
Но самое главное не в этом. Автор анализирует вовсе не то явление, которое подразумевал Маркс и которое волнует общество. Общество волнует накопление прибавочного продукта и прибыли в частных руках в огромных масштабах несоразмерно видимому объему труда предпринимателей. Автор имеет в виду некое абстрактное социальное неравенство безотносительно к труду и производству с разделенным трудом. Неравенство Ремера – это такое неравенство, которое обусловлено неравными доходами по ценным бумагам или обменами или заработками при неравных ресурсах. Т.е. это не эксплуатация по Марксу – не извлечение прибавочного продукта (мы не говорим, чей это прибавочный продукт по справедливости, мы говорим пока о самом безусловном факте извлечения). Это специфическое неравенство по Ремеру, в котором есть некое господство или власть одних над другими, есть их обмен или торговля между собой и есть их развод с переделом имущества и с замером их мнений по поводу справедливости произведенной транзакции. Но в нем принципиально нет СОВМЕСТНОГО РАЗДЕЛЕННОГО ТРУДА и нет ИЗВЛЕЧЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА. Исследования Ремера являются частью замены или подмены темы эксплуатации при сохранении термина «эксплуатация» на очень общую тему справедливости социальных отношений всех видов. Последняя тема не только не решена, хотя уже и решается, см. например [Valdman M., p 551-552], но имеет огромный объем и сложность. Достаточно понять на какие темы выходят авторы новой волны «борьбы за справедливость»: «нарушенное обещание приятеля», «ревность свекрови», «использование другого в личных интересах», «использование предпочтений в ресурсах или информации в свою пользу и против интересов оппонента» о и т.п.). На ее фоне проблема классовой эксплуатации, доминирующая в общем объеме извлекаемого из социальных отношений (и труда) ресурса в сравнении с прочими отношениями, еще долгое время будет казаться неясной. Зато ведущая в объеме причина будет снова и снова вызывать очередные социальные катаклизмы, тормозить развитие общества.
Что высветила еще теория Ремера в части ошибок Маркса? Начав во здравие с «разделения умственного и физического труда», Маркс закончил неравной собственностью на средства производства и уничижением творческого труда управления. По Марксу капиталист – бездельник. На все аргументы предпринимателя о своей роли в управлении, у Маркса в Капитале один ответ: «… успокоиться бы ему на том. что добродетель есть воздаяние добродетели… Он просто дурачил нас всеми своими причитаниями. Все это не стоит и гроша.» [Маркс К. Энгельс Ф., т. 23, ч. I, с. 204]. Это понимание, но в гротескном форме, демонстрирует и Ремер. Причина и единственный недостаток – частная собственность. Развести собственность и разойтись «по домам» – рецепт, весьма дельный, когда человек ни разу не видел реального производства и вышеупомянутого разделения труда. Социолог, не знающий работы крупного и малого предприятия изнутри, так же невинен, как нерожавшая женщина в области материнства. Планировать «развод» или «вывод» частей разделенного труда может только человек, что-то читавший об этом, и успешно забывший прочитанное. «Общая теория эксплуатации» рискует иметь такую же судьбу.
Единственное, что остается достаточно ясным: автор остается на упрощенной или примитивизированной последователями одной из позиций Маркса о причине эксплуатации – частной собственности на средства производства. Именно отсюда может возникнуть наше понимание логики автора – для него нет проблемы определения эксплуатации – вся эксплуатация возникает из частной собственности на средства производства. Нет и разделения труда, или оно, разделение – не принципиально. Есть неравная собственность и такой собственности соответствуют неравные доходы. Если ситуация так проста, и решение просто. Некоторый метод выравнивания собственности выравняет и доходы и тогда восторжествует царство Божие на земле.
Итак, мы установили, что: 1) общая теория эксплуатации не дает определения «эксплуатации» и полна других объектов, не имеющих четкого определения; 2) теория в ее решениях зависит от способностей (и возможных ошибок) ее произвольного пользователя; 3) автор пытается вне теории ввести дополнительные представления «необходимости» эксплуатации, но не может корректно определить необходимость вообще, но, в частности, и потому, что его главный объект «эксплуатация» не определен. 4) построенная теория не указывает явно на причины возникновения эксплуатации; 5) теория путем направления выбора альтернатив, неявно указывает Ремеровский (то есть упрощенный Марксом как «социалистический») принцип устранения эксплуатации – уравнивание (или обобществление) собственности на средства производства; 6) автор не может ничего сказать о разделении видов труда, констатируя тему о дефицитном труде управления, необходимом для организации производства [Roemer J. E., 1982, p. 95]. Он просто неопределенно откложил тему в сторону со словами: «Это нетривиальное яблоко раздора между марксистами и буржуазными мыслителями будем называть тонким расхождением по поводу капиталистической эксплуатации при капитализме». Прекрасная идея – отметить тонкое расхождение по своей теме и не сказать о ней ни слова.
В реальности автор не имеет базовых аргументаций соответствующего научного уровня (ниже социального), хотя интуитивно и подходит к уровню, достаточному для области поиска (психология и мотивация инноваций или контрпродуктивное стремление к отдыху). Интересно отметить, что когда-то вниз по древу знаний (к психологии и к мотивации) обращались и предшественники Маркса (Мандевиль), и современники Маркса, вынудив его уже в Коммунистическом Манифесте (1847), возражать по поводу возможной «лени» рабочих, делящих прибыль.
В результате мы можем говорить о том, что теория Ремера никак не может быть признана общей теорией эксплуатации. Подход Ремера подменяет под предлогом идентичности марксово понятие «эксплуатации труда» на неопределенное и весьма субъективное в оценке (социальной группой и ее оппонентами и произвольно выбранным аналитиком) отношение абстрактного социального конфликта по поводу ресурса или обмена услугами и ресурсами. Проекция конфликта или обмена осуществляется им в плоскостях «справедливости» и «несправедливости» и поиска границы перехода. Иначе говоря, это переводит совершенно конкретный социальный феномен, связанный с изъятием огромных ресурсов из сферы общего, но разделенного труда, в область трудовой этики множества совершенно иных и менее значимых, но необъятных своим многообразием ситуаций, имя которым «легион».
А теперь посмотрим, чем может теория Маслоу ответить на теорию Ремера.
Мы можем, используя последние представления и методологию обновленной или реконструированной нами теории Маслоу продемонстрировать феномен альтернативы Ремера для капитализма. Мы используем для этого теорему необходимости эксплуатации, 1975-78 гг. [Четвертаков С. А.].
Для этого мы приведем новую реконструированную теорию Маслоу (Маслоу-3, С. А. Четвертаков), кратко материал представлен на нашем сайте:
- Потребность в безопасности 1 (ПБ1) (потребность в жизни, отсутствия насилия или боли, страха смерти и боли);
- Физиологические потребности (ФП);
- Потребности в безопасности 2 (ПБ2) (потребность обеспечения физиологических потребностей на приемлемый и безопасный для индивида период);
- Потребность в любви и принадлежности (ПЛ);
- Потребность в общении (ПО);
- Потребность в уважении или в безопасности 3 (ПБ3) (потребность безопасности в борьбе за статус как право доступа к ограниченным ценным ресурсам, важным для удовлетворения всех остальных потребностей);
- Потребность в новизне и неопределенности (существует независимо при отсутствии метапотребностей, включается как начальная часть в высшие потребности) (ПН);
- Высшие метапотребности или индивидуальные потребности творчества или игры, как проявление свободы личности (потребности в поиске и в преодолении неопределенности) (ПТ).
Ниже мы приводим основные определения, связанные с теоремой эксплуатации.
Необходимый продукт – продукт, произведенный работниками на предприятии в объеме, удовлетворяющем простое или умеренно расширенное воспроизводство их рабочей силы (совместный труд предполагает участие всех работников разделенных видов труда).
Прибавочный продукт – продукт, произведенный на предприятии силами всех участвующих работников, за вычетом необходимого продукта.
Определение эксплуатации. Эксплуатацией именуется извлечение прибавочного продукта из объема готовой продукции работниками творческого труда управления для последующего им распоряжения (отделение прибавочного продукта от работников рутинного и исполнительского труда).
Теорема необходимости эксплуатации: Эксплуатация является необходимым и достаточным условием сохранения разделения творческого труда управления и всех видов рутинного и исполнительского труда.
В соответствии с теоремой необходимости эксплуатации, как только работники образуют коалицию и гипотетически выходят со своими отчуждаемыми частями собственности на средства производства, так сразу каждый из них получает независимое средство существования на некоторый период. Продажи своих активов дает возможность прекращения труда, не удовлетворяющего потребность в творчестве (или в самореализации и в отдыхе-игре). И они в соответствии с иерархией Маслоу, получив безопасное существование, оставляют исполнительский труд, обращаясь к творчеству и к отдыху вплоть до исчерпания приватизированных ресурсов.
Сначала они себя ощущают лучше, как и предсказывает теория (определение) Ремера (что и отражает по Ремеру факт эксплуатации), а потом они ощущают себя хуже в связи с разрушением разделения труда в обществе и вынуждены вернуться к прежней системе, как это предсказывает теорема необходимости эксплуатации. То, что рабочий класс может себя ощущать хуже, Ремер подсознательно чувствует, зная историю «реального социализма», что и подвигает его к выводу о феномене «социально необходимой динамической эксплуатации». И, тем не менее, Ремер не имеет логических оснований доказать наличие второго уровня социальных следствий.
Альтернатива «социализма» непригодна и дважды, поскольку сам факт альтернативы предполагает такое создание насилия в обществе (для необходимого передела), которое само становится институтом регулирования и управления ресурсами и собственного регулирования инноваций (творчеством). На волне дистрибуции ресурсов далее возникает высокая вероятность (если не гарантия) такой политической концентрации власти в руках «революционных дистрибьюторов», и такая опасность практикующего насилия и кровавого творчества. Она многократно превышает опасности обычной предшествующей и всегда распределенной по ресурсам феодальной или капиталистической эксплуатации. Собственно, право монопольной дистрибуции ограниченных ресурсов уже и есть такая власть. И это только вопрос времени, когда власть отрастит клыки и их покажет. Возвращение же к исходному состоянию такой альтернативы практически и на длительный период не существует, поскольку дистрибьюторы (потребность в безопасности 1) боятся ответного насилия и санкций при реприватизации и надежно организуют собственную безопасность, что и означает монополию власти. Процесс хорошо отмоделирован и документирован историей России.
Итак, альтернатива Ремера имеет следствия, описанные теоремой необходимости эксплуатации. После перераспределения имущества происходит разрушение разделения труда или снижение трудовой активности и далее, после ухудшения экономического положения происходит возвращение к этому же разделенному труду в силу возобновляемых низших базовых (Маслоу) потребностей. «И возвращается ветер на круги своя…» – говорит Екклесиаст. Цикл Советской России (СССР) и ряда других сопутствующих режимов, сохранивших хозяйственный тип (Северная Корея, Куба, но не Китай, пошедший по управляемому партией капиталистическому пути) доказывает это. Но разделение труда возникает в режиме новой монопольной иерархии труда – предсказанным (Кюстин, Маркс, Плеханов) Левиафаном, построенным в формах ВЦИК, СНК и ЦК ВКП(б) в целях глобальной редистрибуции и управления.
В настоящем материале мы впервые применили нотацию для демонстрации массовых потребностных переходов и изменений психологических состояний групп (классов или коалиций) участников социальных отношений. В последующем мы будем пользоваться таким средством для демонстрации динамики актуальных потребностей социальных общностей различных типов.
Динамика потребностей классов при
капитализме – гипотетическая альтернатива Ремера в интерпретации системы Маслоу
|
Состояние |
Класс работников умственного
творческого труда управления |
Класс работников исполнительского
или рутинного труда |
|
ПТ |
ФП, ПБ2 |
|
ПБ3 |
ПБ1 –> ПБ3 –> ПТ |
|
Формирование революционной элиты – авангарда «гегемона»: ПБ1 -> ПТ и уничтожение старой элиты ПБ3 –> ПБ2 –> ФП |
ПТ |
|
ПТ –> ПБ3 –> ПБ2 –> ФП |
ПТ –> ФП |
|
ПТ |
ПТ –> ФП, ПБ2 |
Примечания: переход от одной потребности к другой «- >»; наличие той или другой актуальной потребности или их периодическое переключение «< - >»; наличие одной или другой потребности «,»
В таблице демонстрируются состояния и уровни актуальных потребностей для каждого социального слоя
Теория Маслоу и аксиомы разделенного труда своим результатом – теоремой эксплуатации – указывают на то, что исполнение надежд на «лучшее», чем «в настоящем положении» сбывается только в первый момент (состояние 3). А на втором шаге возникают следствия, не охватываемые простыми моделями игр или моделями рыночного обмена, начиная со стоимостной модели Маркса и ее трансформированной модели (transformation problem) в системе неоднородных линейных алгебраических уравнений Леонтьева (Сетон, Шраффа, Самуэльсон, Моришима, и др.). Дело в том, что модель игр и модель рыночного равновесия отражает экономически рационально-рыночное поведение работника или потребителя. И этого оказывается не достаточно. В частности, рабочая сила имеет дополнительные важные особенности в среднем в потребностной сфере, например, с ростом оплаты труда с некоторого момента предложение труда начинает (нерационально) падать. Или, иначе, товар «рабочая сила» с ростом цены спроса и при использовании такой рабочей силы (высокой оплаты) начинает «исчезать». Человек оставляет работу и обращается к «творчеству» и самостоятельным занятиям, среди которых собственный труд совсем не общее явление. Такие особенности объясняет и отражает теория Маслоу, что и позволяет снять утопические иллюзии по поводу высокого потребления (при уравнительном распределении прибылей) и возможностей высокого потребления. Кроме того, в реальности и по Маслоу лишь небольшая часть общества в настоящий момент способна не растратить, а приумножить ресурс в ситуации, когда его достаточно для реализации творчества (состояние 3).
На данный момент материальная сфера труда такова, что роль исполнительского (или рутинного) труда и творческого труда управления ресурсами, сбережения ресурсов разведены. Каковы возможности самоограничения творческого труда в отношении ресурсов и их сбережения при высокой культуре воспитания, при большой доле автоматизации труда, пока не представляется ясным. Проблема перспектив и структуры будущего общества по текущим данным и достигнутым результатам определяется перспективами и возможностями творческого разделенного труда различных профессий и его соотнесения с исполнительским трудом. Здесь мы останавливаем обсуждение, оставляя тему для будущего.
Система переходов потребностных состояний при одноразовой или циклической коррекции эксплуатации осложнена в общем случае не только структурой потребности Маслоу для различных классов, но и еще более сложными и медленно формирующимися ментальными установками. Обычно в конкурентном обществе выживают наиболее эффективные хозяйственные структуры. При этом в проблему психологических отношений внутри предприятия аналитик не углубляется, динамика отдельного предприятия его не волнует. В более ранних обществах (государства, хозяйствующие в экономике) и там, где имеет место хозяйственная монополия, анализ потребностей уровня Маслоу и просто психологический анализ должен дополняться более сложными моделями ментальностей, отражающими динамические состояния внутри структуры. Такие ментальные установки населения частично восходят, например, к конструкциям Макклелланда, которые, как мы показали на нашем сайте, логически надстраиваются над теорией Маслоу (хотя до сих пор они обычно используются совершенно независимо от Маслоу).
Сначала скажем о Макклелланде. Его теория: «установка на достижение» и «установка на избегание» отдельного человека отражает в некотором смысле наиболее общие формы поведения высшего и низшего классов в процессе взаимодействия в иерархии труда. Система «государство – народ» как образ монопольного «предприятия» реализует формирование ментальности обоих ведущих слоев: чиновников и подданных-обывателей в соответствии с теорией Макклелланда. Заметим, что наше настоящее приложение в таком смысле не исключение. Подобные элементы своей теории сам Макклелланд уже использует в политическом анализе и даже в психологической коррекции групп представителей отдельных социальных слоев (например, мелких предпринимателей в Индии) [Макклелланд Д., с. 464-497, с. 613-637].
Обратимся теперь к среде государств как хозяйственных монополий. Проблемы такой среды очень важны для российского исследователя, как в части понимания места России в историческом процессе, так и для ясного понимания важнейшей ошибки Маркса – о государстве.
Известно, что у Маркса государство – «всего лишь» аппарат, обслуживающий интерес господствующего класса. К эксплуатации непосредственно оно отношения у Маркса не имеет. Мы же определили иерархию труда как систему разделенного труда, который и связан с процессом изъятия прибавочного продукта. Однако история давно уже и на шкуре моих сограждан откорректировала тезис Маркса и выбила клеймом: государство тоже может выступать иерархией труда.
Сочетание государственного управления как творческого труда и исполнения гражданского долга перед государством как исполнительского труда демонстрирует феномен государственной иерархии труда. Государство и чиновник творят – народ исполняет и работает. Государственная иерархия труда – это сочетание, которое свойственно всему докапиталистическому периоду, исключая феодализм в связи с отсутствием в последнем случае государства. В таком государстве налог не есть налог, а дань, то есть часть изымаемого по воле чиновника прибавочного продукта. Минимальной функцией иерархией труда является безусловное изъятие части прибавочного продукта. Управление по минимуму оказывается управлением самого изъятия.
Государство как иерархия труда по ошибке опущено Карлом Марксом в его теории государства. Последний имел в виду услуги государства самодеятельным и имущим: капитализм его времени и античное полисное государство и римскую республику и в этом отношении был прав. Опустив государство архаичного и имперского мира, отбросив изучать «азиатские» формы государства, Маркс так и не понял, можно ли «отсечь чисто угнетательские органы старой власти… ее же правомерные функции…передать ответственным слугам общества». Так говорит он в своей «Гражданской войне во Франции», [Маркс К., Энгельс Ф., т. 17, с. 344]. Между тем в истории таких государств многими исследователями (А. Тойнби, Л. Гумилев и др.) отмечены особенности, которые Маркс не мог отразить в его время, см. сайт. Не мог отразить, но мог остановить свои сомнения, а не развивать теорию «диктатуры пролетариата». Через полвека его теоретические ошибки по поводу государства и социализма проявились именно в том геополитическом пространстве и в той реальности (Россия как империя в стадии начала распада – 1917 г.), которые представляли идеальный полигон их реализации. В дополнение укажем, что стремление к социальной уравнительности, хотя бы символической и к унификации идеологии является вполне обоснованным и традиционным феноменом в момент ослабления империй со времен Рима (Диоклетиан и т. п.).
Итак, ошибка Маркса в части государства спровоцировала теорию «социализма» по Марксу. «Социализм» дополнил все монопольные свойства Российской империи, свойства монопольной иерархии труда. Многосотлетняя особенность российского государства как монопольной системы (без вывода по Ремеру, без политического выхода вплоть до гибели) провоцирует формирование ментальности населения по Макклелланду «на избегание». Последнее в политэкономии часто именуется «отчуждением от труда». Тогда именно ментальные установки российского советского населения и ряда традиционных в составе Российской империи народов, сложившиеся задолго до 1917 года и усиленные в советское время, затормозили до сих пор и тормозят ныне движение общества в направлении рыночного развития. Такие установки позволили сохранить многие ресурсы у государства (вместе с муниципальным уровнем). Государство принципиально остается крупнейшим держателем ресурсов (земли, жилья для населения, угодий, недр). Это и сохраняет основание «творческого» контроля государства над обществом и над развивающимся частновладельческим хозяйством. Государственный хозяйственный доминат остается не только особой экономической проблемой России как региона северо-восточной Азии, но, прежде всего, ментальной проблемой ее населения. А ментальность населения постоянно воспроизводится и закрепляется государственной системой при наличии у государства свободного и независимого от населения (сырьевого) ресурса.
Июнь 2009.
Bertram
Ch., A Critique of John Roemer’s General Theory of Exploitation, Political
Studies (1988), XXXVI, 1123-130.
Carson R.,
Free to Lose, Canadian Journal Of Economics, Volume 22, Issue 3 (Aug., 1989),
701-703.
Eatwell J.,
A General Theory of Exploitation and and Class, Journal of Economic Literature,
Volume 21, Issue 4 (Dec., 1983), 1512-1513.
Putterman
L., An Introduction to Marxian Economic Philosophy, Journal Of Economic
Literature, Volume 27, Issue 1 (Mar. 1989), 91-92.
Reiman J.,
Why Worry about How Exploitation Is Defined&: Reply to John Roemer, Social
Theory and Practice, Vol. 16, No.1 (Spring 1990).
Roemer J.
E., 1982, Exploitation, alternatives and socialism, The Economic Journal, (2
(March 1982), 87-107
Roemer J. E.,
1996, Egalitarian perspectives. Essays in philosophical economics. Cambridge University
Press, 1996, 356 p.
Roemer J.
E., 1989, What is Exploitation& Reply to Jeffrey Reiman, Philosophy and
Public Affairs 18, Issue 1 (winter 1989), 90-97.
Valdman
M., Exploitaion and Injustice, Social
Theory and Practice, Vol. 34, No. 4 (October 2008)
Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, изд. 2., М., 1955.
Макклелланд Д., Мотивация человека. – СПб, Питер, 2007.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М.: Аспект Пресс, 1996.
Ритцер Дж. Современные социологические теории, СПб, Питер, 2002.
Руссо Ж. Ж. О причинах
неравенства, в Антология мировой философии: В 4 т. М., 1970. Т. 2. С. 560-567.
Четвертаков С. А., 1998, В чем ошибся Карл Маркс. Новое о разделении труда. СПб, ПЕТРА-РИФ, 1998.
