Мы используем далее удобные термины, введенные Арнольдом Тойнби для обозначения центробежных процессов и тенденций больших государств и ранних цивилизаций.

«Надлом означает исчезновение с исторической сцены творческого меньшинства, вызывавшего доверие большинства и добровольное желание подражать ему, следовать за ним. Постепенно ему на смены приходит правящее меньшинство, которое пытается узурпировать наследство… с помощью силы…Следствием …становится нравственное отчуждение большинства населения. В результате этого отчуждения начинается процесс возникновения внутреннего и внешнего пролетариата… цивилизация перестает быть целым… возникает потеря внутреннего единства, гармонии и пропорциональности»., [Тойнби А., с. 355].

Мы постараемся показать логику развития такого разрушения. В описании нам помогает и личный опыт наблюдения механизмов недавнего распада одной великой империи.

Психологические следствия формирования системы личных отношений

Личная зависимость – несистемное развитие и ведомственная разобщенность

Личные отношения становятся источником всякого развития системы – иерархии труда в дальнейшем. Возникает несистемное развитие иерархии и подчиненного ей хозяйства в целом. В советский период развития России несистемное развитие получило наименование «ведомственной разобщенности», говоря современными терминами. Это разрыв в целях и размерах деятельности отдельных ветвей иерархического дерева на каждом уровне, несогласованность или даже противоречивый порядок действий.

Личная зависимость – расширение штатов

Главным двигателем развития становится личный интерес участников высшего и среднего звена управления. Стремление к большей власти, к почету, к более высокой оплате, к более высокому уровню в иерархии вызывает потребность раздувать объем деятельности своего звена беэотносительно к системной эффективности труда иерархии в белом. Поскольку социальный чин и статус определяется размером подразделения или ветви иерархии, то отсюда следует и расширение штатов, т.е. общего количества работников в конкретном звене, см., например, «3акон Паркинсона или Растущая пирамида» [Паркинсон С.Н.].

Личная зависимость - разрушение специализации и разделения труда

Отдельной стороной, которую наблюдает историк по материалам прошлого или очевидец при деформации и ослаблении иерархии, является ухудшение профессионального уровня государственного управления при подборе подчиненных по принципу кумовства.

О большой специализации в управленческом аппарате государств древнего мира говорить не приходится, однако, несомненно, что уже в средневековье отмечается разрушение и ослабление разделения труда управления при старении государства.

Косвенно это наблюдается и много ранее при длительном существовании первых древних государств, погибших не в связи с завоеваниями цивилизаций бассейна р. Инд (Мохенджо - Даро, Хараппы). В археологических материалах не видно следов разрушений, но явно во времени наблюдается постепенное снижение качества изделий. Не заметно также и следов каких-либо оборонительных сооружений, что указывает на отсутствие военных угроз, предшествующих гибели сообщества.

В Древнем Египте имеются записи второй половины II тыс. до н.э. из царского некрополя - хозяйства, обслуживающего «Царство мертвых» - систему регулярных отчетов за несколько сотен лет. Численность колеблется от 30 до двухсот человек, потом сокращается до 30 «мужей» и снова возрастает до 60. Ежегодно ведется «смотр» или перепись работников, включающих чиновников жрецов, ремесленников и неспециалистов - людей smdt (людей без квалификации). По данным заметна динамика в направлении натурализации – возрастает временный перевод мастеров, имеющих квалификацию на положение человека-smdt или людей «нарядов» (строительство набережной, работа водоноса) [Богословский Е. С.]. Эта динамика вполне соответствует ослаблению Египта Рамессидов от последней вершины Египта при Великом II-м до последних в XX династии.

В средневековых источниках по Византии отмечается снижение уровня военного руководства византийской армии уже к концу первого тысячелетия при том, что технический уровень армии IX-X вв. вполне был на уровне Западной Европы. [Литаврин Г. Г., с. 92]. Причиной было то, что войсками «зачастую руководители не те, кто имел воинский опыт и необходимые знания». Это не странно, поскольку «…каждый император стремился окружить себя преданными людьми. Смена царствования, как правило, вела к резким переменам в ближайшем окружении трона…», с. 42. С начала нового тысячелетия начинается агония империи, считавшей себя самой интеллектуальной страной мира, продолжением Рима первого, и страной, чье признание считалось очень важным для получения любым королем Европы статуса законного.

Описанный процесс развивается в иерархической системе обычно в продолжение нескольких поколений работников и поэтому заметен только на больших интервалах времени.

Россия в советский период. Специализация и разделение труда падает по причине кумовства и снижение стандартов труда также. Для достижения не реальных целей или не исполнимых планов выбрасывается или игнорируется накопленный (и заключенный в правилах) опыт. Не нужны стандарты – не нужно и качество – не нужен и опыт по его достижению. Например, при поздней поставке материалов и одновременно требовании уложиться с окончанием строительства в заданный срок, возникает стремление нарушить технологию (позже технология будет нарушаться в связи с воровством материала, но это позже). Такое нарушение фактически означает постепенное снижение качества строительства и стандартов строительства. Так в советской России борьба в начале 30-х годов по «совершенствованию» правил шла под предлогом борьбы с «вредительством», когда старые «спецы» возражали против авантюрного нарушения правил строительства – как в России выглядят дома и другие строительные сооружения, построенные в 30-х годах, прекрасно знают все. Выполнение нереальных планов и заданий породило среди прочих недостатков многие авантюрные хозяйственные предложения (т.н. «РАЦы» - «рационализаторские предложения»), приводившие к снижению качества. Эти предложения давали часто рабочие, не имеющие образования. Но многие РАЦы принимались к исполнению специалистами. И качество при этом очень часто страдало ввиду «планов снижения себестоимости продукции» и т.п. Таким образом, нежелание пересмотреть и обсуждать и корректировать правила, задания, цели и структуры, возникающие от «творчества» высших иерархов, приводит к падению и самого качества управления и к ее системной реструктуризации, не имеющей ничего общего с целями иерархии как целого, что мы и постарались показать.

Деформированная бюрократия как социальная леность

Этот раздел оказывается демонстрацией результатов - следствий разложения бюрократии. Последняя работает формально там, где ей это выгодно.

Выше отмечалось, что для реализации необходимых мероприятий из соображений требований начальства и т.п. чиновник готов преодолевать формализм, обходить принятые процедуры, используя своих подчиненных, действуя ненормально. Совершенно иная позиция и чиновника при осуществлении деятельности в неформальных проблемах и ситуациях, поставленных жизнью перед государством, но лично не нужных чиновнику. В последнем случае чиновник будет работать строго по правилам, ибо он не заинтересован брать на себя ответственность за отклонение от правил, что и составляет суть бюрократизма. В нем естественная минимизация усилий и ответственности в условиях, когда иерархия стабильна, и чиновнику не угрожают. Это и позволило Марксу сделать свои заметки по государственной бюрократии, которые являются классическими, когда речь идет именно о монопольной иерархии труда (ЦИТИРОВАТЬ).

Например, по Паркинсону:

«когда дело касается бумаг, особенно плохой пример подают администраторам государственные чиновники. Методы у них схожие, а роли-то диаметрально противоположные. Для виновника документ - превыше всего. А почему? А потому, что ему нужна только отчетность... Ему для спокойной курсив мой - автора жизни нужен архив всех его деяний... В предпринимательстве живые люди и действительные события важнее архивных данных. Если доходы не перекрывают затрат, управляющего могут уволить, как бы правильно он не оформлял протоколы заседаний» [Паркинсон С. Н., с.26О-261].

Проблема потребности в безопасности прямо в тексте не упоминается, но вполне четко просматривается. Государство в отличие от фирмы не разоряется, разоряется народ.

Социально-экономические последствия внутренней деградации в иерархии

Разрушение разделения труда в части квалификации

Иерархия может еще развиваться. При этом она развивается как «лебедь, рак и щука», не системно. Сотрудничество отдельных звеньев иерархии ослабляется.

Это очень важный фактор разрушения иерархии (труда или государства). На нем следует остановиться подробнее. Каждое звено на одной горизонтали в государстве отвечает за какую-либо отличную функцию производства или государственного обслуживания. Отдельные звенья в иерархии должны между собой взаимодействовать.

Но в результате возникновения противоборствующих кланов и просто генерализации частного интереса иерархов в каждом государственном звене (а это следствие удовлетворенной потребности в безопасности) такое взаимодействие и его качество снижается. Но когда и поскольку качество взаимодействия звеньев снижается, и само взаимодействие не исполняется положенным образом, тогда отдельные звенья-подразделения вынуждены уходить от узкого разделения труда для обеспечения своего существования - они вынуждены расширять круг своих производственных функций - они обязаны «натурализоваться». В противном случае они не могут выполнять возложенные на них функции.

Натурализация как результат

Разрушение разделения труда и расширение натурального труда – это одно и то же.

Мы отмечаем это не просто факт и вариант развития, а следствие разрушения системного подхода к развитию и взаимодействию отдельных звеньев.

Если службы снабжения (и сбора налогов и ресурсов) не способны обеспечить воинов оружием и продовольствием, в развитом случае оплатой, то император выделяет воинам или «преданным людям» землю и подвластное население в виде «кормлений», а иногда и население в виде обязанности выставлять определенное количество «людей» на войну. Все остальное обязан обеспечить чиновник «натурой». Натуральное обеспечение (или функция разделения труда как альтернатива) передается вниз, причем на более низком уровне вероятность разделения труда уменьшается. Но доверенное лицо далее становится и властителем подвластной части государственной территории, а государственная власть ослабляется.

Другой пример. Если государственные службы снабжения срывают поставки продовольствия в армию, то император готов большую часть легионов расставить на границах, поселить гарнизонно и разрешить легионерам самим кормить себя, обрабатывать землю, обзавестись семьей (казаки, китайские поселенцы). Из этого следует, что легионеры часть времени тратят на сельский труд и их боеспособность падает. Более того, теперь легионер должен думать о посевах и сборе урожая в момент военных действий и т.п. Разделение труда падает и качество военного труда, и качество сельского труда тоже.

Если янычары Османской империи или стрельцы Государства Московского не могут находиться на государственном жаловании, то им разрешается завести свои собственные кормления (мелкая торговля, ремесло) в столице, будь то Стамбул или Москва. И тогда султан турецкий или царь московский должен считаться с коммерческими интересами своих «солдат», а поняв всю бесперспективность такой «обороноспособности», должен расстрелять казармы «новых войск» с их обитателями или рубить стрелецкие головы на Лобном месте и неоднократно. И такие же проблемы могут возникать и в более поздние времена, если только осознать, что плохо оплачиваемая армия или внутренние службы правопорядка вынуждены себя материально обеспечивать вне своей основной государственной функции, как и просто поборами на большой дороге.

В Московской Руси царские Приказы (министерства) получали «кормления» - земли с крестьянами, доход от которых шел на материальное обеспечение приказных людей.

В России Александра I и Николая I в порядке эксперимента при графе Аракчееве были созданы военные поселения как инкубаторы для разведения будущих солдат и даже для создания продовольствия на полях поселений и военные солдатские школы, чтобы не обременять дворян безвозвратной отдачей своих людей в солдаты (на 25 лет). Эксперимент закончился через полвека после установления полной экономической несостоятельности проекта и нескольких (холерных) бунтов поселенцев, которые даже будучи не вооруженными, но обученными военному делу, представляли немалую опасность для властей к концу крепостного права, когда режим был обеспокоен угрозой революции и беспорядков.

Вот примеры XX-го века. В СССР, при абсолютном беспорядке в сельском хозяйстве, для продовольственного снабжения Советской армии было выделены десятки государственных сельских хозяйств, частично на них работали и солдаты близлежащих воинских частей. Они , например, были и доярами.

Если производственное звено (Министерство лесного хозяйства), ответственное за поставки леса для строительства, не справляется с заказами остальных производственных звеньев (Министерство обороны, Министерство железнодорожного транспорта, Министерство гражданского строительства и т.д.), то государство вынуждено разрешить остальным звеньям самим заняться лесоразработками (леспромхозы), выделить лесные угодья, технику и т.д.

Таким образом, в старой иерархии отдельные звенья в силу слабости горизонтальной координации вынужденно получают массу дополнительных звеньев и во многом обособляются хозяйственно.

Натурализация функциональных звеньев в государственной структуре – это один из факторов разрушения государства, которое, будучи надстроено над земледелием в своем начальном развитии, было предназначено для роста специализации знаний и других, кроме земледелия, производственных функций.

Натурализация приводит и к падению качества управления и к росту расходов производственных функций государства или неэффективному ведению хозяйства в целом и к росту государственной нагрузки на общество (земледельцев).

Горожане СССР еще помнят посылки в колхоз работников промышленных и предприятий и НИИ, инженеров и служащих. (При этом сейчас, а некоторые и тогда, понимали, что в СССР создан избыток инженерно-технических кадров). То, что «подшефная помощь» была вызвана чрезмерной нагрузкой на деревню, бегством крестьян в город и избыток горожан (относительно производительности крестьянского труда), просто низкой мотивацией крестьян – мы понимаем. Подшефная помощь – это повинности, возникшие при разрушении пропорций труда горда и деревни.

Чтобы показать идентичность и общность явления мы приведем данные А. И. Тюменева, указывающие на разрушение разделения труда в казарменной редистрибуции III династии Ура. Автор сравнивает данные по этому периоду – столетию с предыдущими традициями в хозяйствах:

«В эпоху III династии Ура не проводится более распределения занятых в государственном хозяйстве людей по профессиональным признакам. Намечается тенденция к слиянию их в общую массу подневольных работников – гурушей» с, 267.

«Не наблюдается теперь и того более или менее последовательно проводимого среди хозяйственного персонала противопоставления неквалифицированных работников и ремесленников, какое существовало в энсиальном хозяйстве времени Лугальанды и Урукагины … происходит, по-видимому, известная нивелировка рабочей силы.», с. 267». Ранее «гуруш» означало «член общины» или «солдат». Гуруши работали отрядами. Скорее всего, этим термином стали обозначать количество работников при учете объема труда и расчетах выдач продуктов. Возникло понятие «человеко-день». На человека выделялось зерна от 30 до 120 «сила» в месяц, на работающего ребенка – 10 сила (4 литра в объеме). Итоги, как видят историки, подводятся с большой тщательностью, например, в отчете за год 12595 и 1/6 чел.-дня, с. 304. или в отчете по мастерской по плетение из тростника использовано 13 282 1/3 чел.-дня (всего 30-40 чел в году). «ремесленники с течением времени все более растворялись в общей массе гурушей», с. 285, «на уборочные работы направлены квалифицированные работники мастерских, включая золотых дел мастера» С. 304., «Из Ура послано 44 гуруша на поле Дусугга для жатвы и молотьбы сроком на 45 дней», с. 304.

«нивелировка коснулась теперь не только различных видов труда, но также и различия между мужским и женским трудом; так, в ткацком деле, в помоле муки, предъявлявшем изначальные виды собственно женского труда. при третьей династии Ура широко применяется также и труд мужчин. С другой стороны, женщины «гим», не исключая и ткачих, направляются партиями на самые различные работы, в том числе и на такие тяжелые, как погрузка и бурлачение судов», с. 300., При фермах (овчарнях, хлевах), где животные , их часть откармливается на убой, был довольно большой штат: овчарня – 24 чел, при быках 28 чел., Мужчины сменили женщин и в мукомольном деле. Партии женщин значительно превышают партии мужчин.

Самое интересное, что автор, зажатый рабовладельческой догмой, никак не может осознать, что это повинность в целом, считая маловероятным по одному тому, «что использование на уборочных работах труда населения в столь обширных размерах должно было бы найти отражение в хозяйственных документах, чего, как мы видели, на самом деле не наблюдается. Маловероятно такое предположение и потому. что рабочая сила привлекавшихся к общественной повинности общинников вряд ли могла бы учитываться хотя бы с приблизительной точность, тогда как документ содержит точные цифры», с. 305-306. О, святая простота! Требовать округлений и погрешности от документов «строгой отчетности» в те времена, когда о статистике никто и не знал, и притом, что до сих пор в бухгалтерских книгах России все должно сходиться до копейки, несмотря на практические искажения в 100 и более процентов! Святая простота! Все документы говорят о храмовых и царских хозяйствах и не одного о свободных общинах (и даже налога с них!), а историки того времени ищут и ждут ДРУГИХ документов о повинностях – это тогда. Когда ВСЕ население страны в некоторые тоталитарные периоды расписано по царским и храмовым землям, то других земель просто не существует в природе. Ровно так в советское время не было иного существования человека, кроме как в т.н. «трудовом коллективе», а если нечто и существовало вне его, то оно и не фиксировалось никогда в документах, как не заслуживающая внимания мелочь и исключение из правил.

Разрушение пропорций труда и избыток людей в управлении

Иерархия может еще развиваться. При этом она развивается как «лебедь, рак и щука», не системно, жизнь подсказала необходимое, но двусмысленно мягкое определение – «экстенсивно». В этом слове сконцентрировано представление о развитии, разбухании отдельных звеньев производства и аппарата нее всякой связи с остальным развитием. Сотрудничество отдельных звеньев иерархии ослабляется. Недостаток – слабость критического аспекта, ибо все несистемное в развитии есть рост сродни раковым опухолям – от роста больше трагедий, чем пользы. Но эти трагедии накапливаются во времени постепенно, за десятки лет. Они невидимы в одном поколении как результат. Разрушение пропорций труда между сферами производства относительно их реальной производительности и приемлемого уровня распределения прибавочного продукта среди всех отделенных дополнительных сфер труда приводит к недостатку людей в жизненно важных сферах производства. Например, в земледелии или в отдельных вспомогательных формах труда, при избытке их в «лишних» или непроизводственных сферах. Личные амбиции (частные интересы) влекут расширение звеньев для собственных нужд, для собственных подчиненных людей и исходя и соображений статуса.

Отдельным избытком, многократно отмеченным в истории подобных государств, является избыток работников в управлении и в сферах идеологического аппарата[1].

Тогда расходы государства начинают возрастать несбалансированно возможностям сообщества. Экстенсивный период развития хозяйства (это может быть и рост размеров пирамид) заканчивается исчерпанием ресурсов для роста, ресурсов, которые поставляют производительные сферы хозяйства, прежде всего – земледелие.

Рост расходов государства на «общественные» нужды.

Раздутый аппарат государства приводит к усилению нагрузки на производительную часть общества, которая в эпоху докапиталистических формаций в основном представлена земледелием. Количество продукта, потребного для прокормления аппарата, вместе с другими расходами (роскошь, военные мероприятия, идеологические или религиозные обряды) становится чрезмерно большим, начинает превышать производимый обществом прибавочный продукт, захватывает часть необходимого продукта.

Фискальная функция оказывается для государства основной – но поскольку, как мы уже показали, население в целом в иерархии труда (оформленной как государство) платит государству не налог, а ДАНЬ, то государство фактически является крупнейшим, если не единственным эксплуататором населения в смысле изъятия прибавочного продукта.

Отсюда, например, возникает вторая форма издания крепостничества – натуральные повинности (Петр Великий).

Примечание:

Натуральные повинности населения своими корнями обращены к общему и простому труду сельской общины. Сначала население повинуется простому решению, возможно, межеванию. Межевание – это еще не труд, а его предпосылка; важно, что это скорое решение и подчинение решению, а не собственно труд крестьян по управленческому решению. Но уже расчистка - мелиорация – осушение и ирригация – обводнение – это уже и решение, и общий труд по решению свыше, труд во исполнение «воли». В дальнейшем все решения такого рода инициируют труд общины в обществе в целом.

Фактически право государства (чиновников, жрецов) начинать новые работы, привлекая к ним большую или значительную часть населения, оказывается драматическим моментом, традицией, установкой, аттитюдом власти, провоцирующим произвол и рост агрессии власти, и установкой населения к безропотному подчинению.

К этому же тяготеет и инициация войны, сбора людей для войны (если только это не военная демократия, о которой речь пойдет позже). Война, впрочем, может быть мотивирована как потребность в безопасности I, II, III, и часто воспринимается населением как необходимость

В момент разрушения разделения труда, как мы знаем:

· при исполнении неадекватного, несоразмерного возможностям исполнения объемов работ (плохих планов);

· при уже разрушенном разделении труда и при попытке разрешить государственные, политические, экономические и т.п. проблемы методом штурма, аврала или «миром», «сообча», и при недостатке ресурсов (специализированных работников и средств)

натуральные повинности возникают снова.

На этот раз натуральные повинности делают ничтожным уже накопленное разделение труда, поскольку накладываются на уже существующую структуру разделенного труда. С другой стороны, сама существующая система разделения труда как состояние оказывается неадекватной новым потребностям или новым диспропорциям независимо от степени их (потребностей) обоснований. Натурализация «снимает» накопленное разделение труда – для любого общества – это не только потрясение, но и утрата части накопленной (технологической) культуры труда. Это также и рост трудозатрат в сравнении с уже существующими технологиями. Это одновременно и, словами Сороса, МОМЕНТ ИСТИНЫ – вскрытие противоречия.

Примечание. К сожалению, российское общество (от экономистов до обывателей) до неимоверности тупо и глухо к таким экономическим сигналам. Самый последний факт – это визит Президента России в авиачасть, где в разговоре с летчиками выясняется, что в боевых самолетах, которые могут долго (многие часы с дозаправкой) находиться на боевом дежурстве, нет туалетов. Пренебрежение прозой быта армии – образчик отношения власти ко всему населению, остальная не военная часть населения, к счастью, не находится на полном довольствии у наших горе-руководителей, а само решает свои проблемы. Можно представить какая дедовщина нам бы угрожала, при возвращении к обществу-казарме [Стариков Е. Н.]. Современные и прежние российские солдаты, которые чистят нужники, картошку или стирают портянки, совершенно точно, не заняты боевым делом. И они спокойно могли бы вместе с их руководящими генералами сидеть по домам. А создатели ракет и лучших образцов оружия, не дополненные трудом создателей пылесосов, моечных, стиральных машин, биотуалетов, пакетов питания, оборудования медицинской диагностики и т.п. также не полноценны, потому что забывают и о себе (вспомнить гибель академика Королева и небрежение здоровьем специалистов) и о тех, кому они вручают технику. Их полноценность в ТАКОМ российском разделении труда подобна в соответствии с анекдотом флюсу – она одностороння.

Как экспресс-ситуация и временное состояние натуральное действие не влияет на существующую экономику общества. Проблема состоит в том, что экспресс-состояние в традиционных обществах и государственных иерархиях труда автоматически превращается в хроническое состояние, в порядок использовать «людей» в любых целях.

Причина тому в следующем. Натуральная повинность имеет важнейшее замечательное (с позиции управляющих ими видимое или кажущееся) свойство – оно универсально для власти при решении любых возникающих проблем и требует самых малых усилий с позиций планирования и координации. Что не видит и не может увидеть управляющий в силу постепенности развития ситуации – это то, что следствием является постепенное разрушение разделения труда и рост социальной лености и отчуждения всех работников уровня исполнителей в обществе от всех видов труда.

В реальности возрастает нагрузка на те слои общества, которые в предыдущем развитии оказались экстенсивно развитым звеном и в то же время не являются классом управляющих. Это часто и городские слои в идеологической сфере, философии, культуре, науке и т.п. (Египет, Греция, Византия, Арабские халифаты, Османская империя, СССР)

Многократные попытки сократить государственный аппарат

Реальными следствиями раздувания государственного аппарата оказываются формальные попытки такой аппарат сократить. Это положение не приходится доказывать. Опыт строителей социализма вполне достаточен знакомства с этим удовольствием. Обычно глубина мысли руководящих «сократителей» не идет далее указания процента сокращения штата или фонда заработной платы. Далее все отдается на откуп местным работникам (уровни начальников отделов и т.п.). Сокращается обычно не производственный аппарат, а штаты служащих. Наоборот, за счет дисбаланса, созданного государством дисбаланс состоит в недостатке людей обычного труда, преимущественного на тяжелых работах. Этот феномен возник даже в процессе эксперимента Р. Оуэна в его колонии-хозяйстве-коммуне «Новая гармония».

Как мы знаем, попытки сокращений уже означают выход аппарата из-под контроля создателей и текущих руководителей. Главная ошибка управления заключается в том, что руководители не начинают пересматривать целесообразность функций аппарата и его оптимизацию, а пытаются формально урезать разбухшие части аппарата. Этот прием напоминает замечательную детскую историю писателя Носова «Как мы варили кашу», в которой проголодавшиеся подростки положили в кастрюлю так много крупы, что потом вынуждены были сражаться с ней, выгребая безостановочно растущую из нее кашу. Формальные попытки сократить аппарат напоминают своей «глубиной» именно такую борьбу – «А каша все лезет и лезет».

Дотошный историк в этом разделе может привести даты всех сокращений штатов, например, в аппарате СССР. Хорошим пособием является и работа Паркинсона.

Попытки реформ управления

О чистках аппарата и его сокращениях мы сказали. Другие реформы самого разного толка терпят фиаско, поскольку наталкиваются на социальные интересы внутри самого аппарата. В этот момент государство уже многоголовое чудовище и одна голова, как правило, не способна справиться с остальными.

Поэтому многочисленны примеры поверхностных или скоротечных реформ вроде «танзимата», реформ Александра I в России в начале его царствования, реформы «сто дней» в Цинском Китае (1898).

Попытки «гуманизации» хозяйства проводились и в СССР в 1965 – 1975 гг. В работе 1974-77 гг. мы показали, что руководящий аппарат СССР, правильно оценивая одну из хозяйственных диспропорций, не смог преодолеть ее. Речь идет о пропорциях в т.н. производствах группы «А» - производстве средств производства для производства средств производства и «Б» - производстве средств производства для производства предметов потребления.

В реальности же централизованное управление хозяйством в СССР не смогло устранить ни одной из накопленных диспропорций. Наоборот, все дисбалансы (ведущий из которых – отношения промышленного и аграрного секторов - города и деревни) постепенно нарастали, поскольку их источник – сложившаяся практика распределения ресурсов (личные отношения и практика «от достигнутого уровня») – оставалась в основном неизменной. Короче проводить реформы и не затронуть интересы элиты или крупных социальных групп – практически не реально[2].

Реальное решение проблем реформ – это полная смена элиты – полный пересмотр заново всех направлений развития и приоритетов, что возможно лишь после отключения «интересов» заинтересованных участников и «оплаченных» специалистов.

Когда речь идет об элитах, то история показывает нам, как на практике реализуется эта смена элит. Лобное место на Красной площади существует до сей поры. Реформы Петра и казни стрельцов и заговорщиков вплоть до родного сына, реформы турецких султанов, их гибель (1807-1808) и расстрел казарм янычар (1826) и многочисленные революции, общественные движения и восстания.

Попытки реформ и новаций в монопольной иерархии труда в сравнении с поведением конкурентных иерархий труда.

Государственный аппарат монопольной иерархии труда, разрушивший свои информационные каналы, аппарат, ориентированный на похвалы, обманывает свои верхи.

Проанализируем это процесс подробнее. Представим, что появилась внешняя угроза. И представим, что произошла «протечка» информации в системе. Проблема вышла наружу. Уже сложившиеся ранее установки ксенофобии - на осуждение всего «вражеского», «чужого» препятствуют формированию информации о любой угрозе. Действительно, всякое сообщение внутри системы о появившейся угрозе указывает на «не доработку» собственного государства. В качестве доказательства может служить и такое наблюдение. Первый типовой ответ, который волнует каждого иерарха среднего уровня при появлении критической ситуации или сообщения о критической ситуации – это вопрос «Кто виноват? Кого признают виноватым?». «Если не - я», то чиновник успокаивается и далее взвешивает опасность сообщения только в свете возможной реконструкции или нестабильности собственной структуры в связи с полученной информацией.

Еще раз обратим внимание на вероятность самого источника информации и проблеме в «установившейся» окостеневшей структуре. Сказать публично, что «где-то что-то лучше, чем у нас» или просто сказать, что «в системе нечто работает не правильно» означает опасность известных обвинений в «низкопоклонстве» или «космополитизме» в отношении источника информации или соответственно означает опасность обвинений в «очернительстве», «подрыве единства и целостности», «притязаниях власти» и т.п. Кроме того, явно на высшем уровне всякое заявление снизу может быть воспринято и воспринимается как критика верховной власти, которая «допустила беспорядок» или «допустила отставание в развитии». Все это воспринимается как начало агрессии чиновников среднего уровня в борьбе за политическое господство в государстве - поэтому критическое заявление (или действия в соответствии с ситуацией) может инициировать в монопольной иерархии труда только высший иерарх.

Рассмотрим подробнее эту ситуацию как модель.

Малая вероятность осуществления реформ как результат монополии решений

Итак, вероятность реакции монопольной иерархии труда на возникший «вызов» включает уже чисто психологические параметры реакции отдельного человека в его социальной функции на следующие составляющие части разрешения возникшей ситуации:

знает ли чиновник о возникшей ситуации несоответствия или отставания;
воспринимает ли он ее как опасную для системы или его подсистемы в целом в такой степени, что это опасно для него лично, или, другими словами, воспринимает ли он ситуацию как создающую опасность для него лично;
существует ли по его собственной оценке для него лично опасность факта признания критического положения как вызванного его собственными ошибками (синдром Сталина 22 июня 1941);
имеет ли он «волю» начинать действия, прикладывать психологический усилия проводить мероприятия и инициировать действия подчиненных по исправлению ситуации;
может ли руководство иерархии труда преодолеть сопротивление консерваторов и уже появившихся лично зависимых людей в системе, от которых сам иерарх также лично зависит.

Позиция 1 и 5 зависит не от его собственных действий, а от реакции аппарата. Поэтому мы оцениваем только его шаги 2-4.

Мы исходим из ситуаций, что руководителем на своем государственном посту является обычный человек, который, как и все, имеет право на ошибку.

В нормальной ситуации на статистическом множестве нормальных людей и множестве нормальных ситуаций, требующих решения, средний человек принимает правильное решение с вероятностью золотого сечения, т.е. с вероятностью 0,6 – 0,7.

Рис. 5. Последовательная цепь этапов оценки или решений при монопольном управлении.

В данном случае все решения пп. 2-4 зависят только от данного человека, и поскольку каждое из решений в наилучшем случае осуществляется с вероятностью 0,7, а цепочка решений является набором последовательных событий, то вероятность начала реакции системы, когда иерарх получил информацию, составляет 0,343.

Далее следует исполнение позиции 5 - борьбы высшего иерарха с консерваторами в своей системе и с лично зависимыми людьми в своей системе, которые имеют собственные интересы в сохранении прежних позиций и статуса (примеры «танзимат», «сто дней» в Китае, обсуждение «пятьсот дней» в СССР и т.п.).

Давайте добавим сюда вероятность исполнения позиции 1 - поступления критической информации наверх, к высшему иерарху в условиях разрушенных информационных каналов.

И мы увидим, что нужное и важное решение с позиции целого имеет ничтожную вероятность исполнения.

Если мы будем рассматривать только какое-нибудь техническое решение, например, важное в области вооружений или в технике, которое могут выполнять частные фирмы – иерархии труда, то мы сможем провести следующее сравнение о технической оснащенности и военном потенциале государства.

Давайте рассмотрим, как выглядит внедрение любого новшества или изменения, например, технической или военной новинки, с позиции социальной структуры (частной иерархии труда) в условиях конкуренции.

Если каждый из этапов решений принимается (осуществляется) параллельно различными агентами или участниками – акторами, то вероятность решений резко возрастает. Схема решений в обществе с конкуренцией решений подобна схеме «горячего резервирования» в технической системе обеспечения надежности и вероятность принятия решений вычисляется следующим образом.

По позиции 1 - множество параллельных источников информации - образует вероятностную схему из N источников с вероятностью исполнения 0,7 каждого блока, что дает вероятность информирования в следующем виде.

Вероятность того, что один источник или этап обработки информации даст сбой составляет 0,3 = 1 – 0,7. Вероятность того, что все источники, числом N дадут сбой одновременно, и информация не пройдет по этапу до следующего, составит (1 – 0,7)^N (при N = 4 составит 0,00081, Это означает, что вероятность того, что информация дойдет, будет донесена, до получателя или до следующего этапа, составит 1 - (1 – 0,7)^N , что для N = 4 составит уже 1 – 0,00081 = 0,9919.

Аналогично отработают все прочие звенья типа 2-4, поскольку создание новых форм вооружений или инноваций связаны с развитием, а не наказанием и дают потенциальную прибыль, кроме того, внешнее развитие представляет безусловную угрозу при собственном бездействии, само же бездействие является должностным преступлением.

Рис. 6. Параллельные цепи информирования или вынесения ценных суждений на каждом из этапов и повышение надежности информирования или обнаружения ценных решений или идей.

Для трех этапов это составит, как и в первом случае, произведение - 0,97.

Исполнение верных решений только в одном из конкурирующих звеньев приводит к массовому копированию ценных решений, поскольку они выгодны для их исполнителя в отличие от государственных решений чиновника, который кроме головной боли (и проблемной славы в будущем) ничего не имеет – мы не обсуждаем здесь господствующую коррупцию и использование любой новации с целью извлечения в пользу чиновника расходования государственных средств.

Мы признаем, что при принятии решений мажоритарным путем (голосований) надежность принятия решений уменьшается, но возрастает как минимум (свободы мнений) набор обсуждаемых альтернатив, что увеличивает потенциальную адаптивность общества - ценные альтернативные идеи уже всегда представлены на обсуждение.

Уже из данного рассмотрения вытекает ИДЕЯ ПАРЛАМЕНТА (если не как принимающего решения органа, то в качестве органа изучения и генерации альтернатив и выявления вызовов и угроз) как источника достоверной общественной информации (400 – 500 выборных отдельных представителей народа в условиях еще отсутствия независимых средств массовой информации). Здесь существенен конкурентный характер решений. Если мы предположим, что советники назначены лидером, то мы уже уверены, что советник в системе установившейся монополии и ее атмосферы будет говорить то, что ждет руководитель.

Мы здесь не обсуждаем ценность ПАРЛАМЕНТА как средства и Гаранта общественной реконструкции исполнительной власти - изменения законов и функциональных процедур исполнительной власти в случае необходимости и любой угрозы для сообщества (а не угрозы для исполнительной власти).

Земледелие. Рост налогов. Уравнивание

В земледелии как тенденция происходит рост налогов сверх возможного – при этом уравнивание хозяйственных возможностей и наделение землей, а также поддержание круговой поруки и взаимной ответственности служит средством более удобного изъятия прибавочного продукта. Эти явления отмечены часто и особенно широко в Китае многократно, в России до Петра и после реформы с принуждением к сохранению общины, а также, включая и советский период (начиная с выдавливания кулаков – сначала – потом давления на середняков, а далее формирование колхозов, продукт которых уже выкачивался без сопротивления). Условно эта та логическая точка, с которой Макс Вебер видел создание своего патримониального управления.

Земледелие. Рост натуральных повинностей

Если имеются сельские или общегосударственные натуральные повинности, то их объем может несбалансированно расти (строительство пирамид, военные расходы в СССР), с другой стороны, реальное качество и производственное значение работ может падать в силу разрушения качества и утраты системности целей управления (излишние работы).

Мы можем привести пример недалекого прошлого, а именно, список натуральных повинностей на индивидуальный (не колхозный) двор, заодно мы увидим и саамы драматический момент, по выражению Солженицына, «великого перелома» российского хребта. Цитата дана из первой работы:

«А теперь, когда крестьянин-колхозник оказался прикрепленным к земле, советская власть перестала с ним заигрывать. И это мы тоже покажем.

Прежде всего, в 1933 году государство перешло от «добровольно-принудительной» контрактации хлеба к «обязательным поставкам». В январском Постановлении СНК и ВКП (б), кстати, новая форма Постановлений за подписью ЦК появилась как попытка поддержать авторитетом партии жесткое требование, Постановление, которое озаглавлено «Об обязательной поставке зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами» /17/, черным по белому написано:

«1. Отменить существующую /контрактационную/ систему заготовок зерновых культур и установить для колхозов и единоличных хозяйств имеющие силу налога твердые обязательства по сдаче зерна государству по установленным государственным ценам».

Сказано твердо и громко. Параллель с налогом не формальная. Это оброк. Норма для колхоза устанавливалась в центнерах, а не в долях урожая, например, для Украины 2,5-3,1 ц. с га. При средней урожайности 7-8,5 ц. с га это, как и в 1932 году, означало бы четверть или треть урожая, «тягло» единоличников было еще больше: «…исходя из того, чтобы сдача с гектара единоличников было на 5-10 процентов выше норма, установленной для колхозов данного района». Таково планирование феодальной иерархии. А каковы методы принуждения?

«…16. Колхозы, не выполнившие обязательства…в установленные календарные сроки, подвергаются через сельские Советы денежному штрафу в размере рыночной стоимости недовыполненной части обязательства и сверх того к этим колхозам предъявляется требование о досрочном выполнении всего годового обязательства, подлежащего взысканию в бесспорном порядке». Иными словами, не сдадите хлеб по долям в указанные сроки, «взыщем» весь хлеб досрочно и в «бесспорном порядке».

Ну а единоличники! «Единоличные хозяйства, не выполнившие своих обязательств,…, привлекаются к судебной ответственности по статье 61 УК РСФСР…» Короче, у колхозника государство заберет хлеб со штрафом, а единоличника еще и судить будут. Постановление, чтобы не возникало сомнений в его истинности, было подписано Сталиным и Молотовым. В 1933 году единоличник как ошпаренный бросился вступать в колхоз.

В это же период, в конце 1932 – начале 1933 годов ведутся интенсивные работы по установлению контроля Советов и органов заготовки зерна по учету посевов и урожая. Возникает аппарат контроля сверху: счетоводы, учетчики, утверждаемые райисполкомами Советов, а также политотделами МТС. Теперь хлеб окончательно стал государственным.

А уж далее крестьянина можно эксплуатировать. Минимум трудодней, например, в 1939 году, составлял от 60 до 80 дней (Примечание автора – но на такие трудодни было бы не прожить)…» в случае отказа члена колхоза по неуважительным причинам от выполнения порученной ему колхозом работы правление колхоза обязано оштрафовать его в количестве до пяти трудодней, а при повторном отказе – исключить его из колхоза».

Государство пыталось регламентировать и длительность дневной работы колхозников, требуя «…покончить с недопустимой практикой в некоторых колхозах, МТС и совхозах, когда колхозники и работники МТС и совхозов /на уборке/, вместо того, чтобы начинать работу до 5-6 часов утра, выходят на уборочные и полевые работы в 8-9 часов и кончают работу в поле раньше захода солнца».

Кроме сельских, крестьянин-колхозник и единоличник выполняли и другие трудовые повинности. Достаточно вспомнить Постановление ЦИК и СНК СССР от 3 марта 1936 года «О трудовом участии сельского населения в строительстве шоссейных и грунтовых работ», которое распространялось на всех жителей в возрасте 18-40 лет, мужчин и женщин, и требовало шестидневного бесплатного труда на дорогах каждого. Кроме того, существовала гужевая повинность населения, самообложение сельского населения на культурные нужды, распределение займов….

Материалы по 1932 году показывают, что в самый критический для народа России момент давление на единоличников было максимальным.

«В 1932 году … был обложен государством особым внеочередным «единовременным» налогом в размере 15-20 руб. Это, вероятно, было сделано, для того, чтобы его доходы не были выше доходов колхозника, и последний «не глядел в лес».

Положение единоличников усугубилось осенним Постановлением СНК «Об использовании лошадей единоличных хозяйств на нужды сева, хлебозаготовок и вывоза зерна, свеклы и овощей». В нем было указано:

«Разрешить колхозам использовать за плату лошадей единоличных крестьян на нужды сева, хлебозаготовок и вывоза зерна. Свеклы и овощей, а единоличных крестьян обязать предоставлять лошадей на указанные нужды».

…Совершенно естественно, что при «использовании за плату» колхоз не спрашивал единоличника, нужна ли ему собственная лошадь в данный момент или нет. Хорош закон?

Дополним эту информацию текстом еще одного Постановления СНК и ЦК ВКП (б) «О мясозаготовках», в котором и для единоличников, и для колхозников с 1 октября 1932 года были установлены «имеющие силу налога обязательные поставки /сдачи/ мяса…по установленным государственным ценам». Для единоличников план /до конца 1933 г./ составлял 40-50 кг, а для колхозников – 15-30 кг мяса. Городской волк начинал показывать зубы сельскому ягненку», Четвертаков С. А., 1977.

Позже по документам каждый колхозный двор должен был сдавать государству ежегодно определенное количество мяса разных сортов, картошки, овечьей шерсти, и даже меда. Скорее всего, такой «навес» никто не выполнял, но формально государство могло с каждого двора в любой момент «снять» штраф в рыночной стоимости не сданного «продуктового набора». И это могло быть или было постоянной угрозой для крестьян.

Добавим, что все эти документы сформированы или уже сопровождали самый страшный в истории России голод, вызванный полным по приказу Сталина изъятием хлеба (включая семенной фонд) и с целью устрашения сопротивлявшихся крестьян, [Верт Н., с. 213-214], заготовительными органами на Украине. Поволжье и Северном Кавказе, в результате которого в период от конца 1932 по середину 1933 года погибло до пяти, а по другим оценкам до семи миллионов жителей России.

Земледелие. Утрата обратной связи. Отчуждение

Рост налогов или «дани», непредсказуемость фискальной политики государства и его политических и военных новаций, становление «выученной беспомощности» как стереотип отношения к власти – все это формирует, наконец, кроме социальной лености и т. н. ОТЧУЖДЕНИЕ земледельческого населения от сельскохозяйственного производства и государственной политики.

Что есть отчуждение (alienation)? В современной обзорной работе по психологии мотивации Е. П. Ильина, на которую мы ранее уже ссылались, указывается суть явления, лежащая в основе отчуждения:

«В ряде исследований показано, что сила мотива и эффективность деятельности зависят от того, насколько ясно осознается человеком цель, смысл деятельности… Неопределенность будущего снижает мотивацию учения, целеустремленность. Наблюдается резкое снижение успеваемости и учебной деятельности и у студентов, когда они со второго курса вуза призывались в армию. Так ведут себя и взрослые, для которых перспектива будущего не ясна: уволят с работы или нет, переведут в другой отдел или не переведут и т.д.; желание работать в этом случае тоже снижается….

«…при монотонности жизни, психическом пресыщении, утомлении исчезает желание выполнять работу, к которой вначале имелся положительный мотив… Но особенно сильно и длительно влияет на снижение мотивационного потенциала состояние депрессии, возникающее у здоровых людей… Депрессия… - это аффективное состояние, характеризующееся отрицательным эмоциональным фоном (подавленностью, тоской, отчаянии ем) из-за неприятных, тяжелых событий в жизни человека или его близких. Возникает чувство беспомощности перед лицом жизненных трудностей, неуверенности в своих возможностях, сочетающихся с чувством бесперспективности. Сила потребностей, влечений резко снижается, что приводит к пассивному поведению, безынициативности». [Ильин Е. П., с. 311-313].

То, что сказано в современном ключе о современных проблемах жизни современного человека, более страшно и тягостно ложилось на психику миллионов земледельцев и их многих поколений подряд, откладывая свой отпечаток на всю культуру отношений населения к труду и к государству.

По Э. А. Уткину отчуждение - это состояние столь низкой мотивации и такая обстановка, в которой (при которой) работнику нечего терять [Уткин Э.А., с. 44].

ОТЧУЖДЕНИЕ имеет несколько плоскостей, но для нас важно всего два – отношение (и мотивация) к труду и к государству.

О труде мы уже сказали все, что необходимо, именно, рост обложений и повинностей, запрет творчества и предопределенность работ, контроль за трудом, безысходность – делают труд не «подвигом, делом чести, доблести и геройства», а именно повинностью. И это касается, прежде всего, сельского труда.

В соответствии со сформированными за длительный период установками на подчинение, земледельческое население приобретает мотивацию выученной беспомощности», или, как отметил Джордж Сорос, приобретает представление о государстве как о «непродолимой силе», реализуя т.н. «традиционный способ мышления» [Сорос Дж., с. 280-281].

Отчуждение как итоговый баланс отношений земледельцев и государства.

Отчуждение возникает не сразу. Ему предшествует ряд промежуточных этапов, метаний земледельцев между надеждами и разочарованиями.

Мы покажем это на недавней истории, поскольку давние много хуже документированы, да и результат читателю не виден по причине дальности времен. Зато ближайшая история как аргумент боле «очевидна».

Вот, статья В. И. Ульянова на 8 февраля 1911 г. «Пятидесятилетие падения крепостного права»

«Ни в одной стране в мире крестьянство не переживало и после «освобождения» такого разорения. Такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России» [Ленин В. И., т. 20, с. 139-142].

Вот, доклад о земле на II-м съезде Советов (в ночь штурма Зимнего) и Декрет о Земле:

«Возникновение вооруженного восстания, второй, Октябрьской, революции ясно доказывает, что земля должна быть передана в руки крестьян…

Я прочту вам те пункты декрета, который должно выпустить ваше Советское правительство…

Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково:

1) право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим образом отчуждаема. Вся земля… отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней…

…6) право пользования землею получают все граждане…Российского государства, желающие обрабатывать ее своим трудом…только до той поры, пока они в силах ее обрабатывать. Наемный труд не допускается» [Ленин В. И., 35, с. 23-37].

А через год делегатам Комитетов бедноты Московской области (май 1918 г.) сказано:

Крестьяне, не пользующиеся чужим трудом, не наживающиеся за счет других…всегда будут поддерживать то, чтобы земля досталась всем поровну, … чтобы из владения землей не делать эксплуатации…У трудящихся мы ничего не отнимаем, но у тех, кто пользуется наемным трудом… у тех мы экспроприируем все».

Далее Советская власть для крестьян обратилась продразверсткой (1919-1921). И крестьяне боясь возврата помещиков, терпели ее в критические моменты советской власти. Когда гражданская война закончилась, крестьянство имело силы сказать разверстке «НЕТ». Это НЕТ было такой силы, что крестьянство, воюя со 100 тысячным ополчением горожан в виде продотрядов, возвращало себе в начале 1921 года до 10 процентов (20 млн. пудов) уже собранного продотрядами хлеба [Стрижков Ю. К., 89,97]. Государство и Ленин ответили уступкой – продналогом, когда Ленину приходилось убеждать своих чересчур горячих, натасканных им на живых людей, своих сторонников речами типа «О продовольственном налоге» уступить на время «щупальцам мелкобуржуазной гидры» с тем условием, что они сохранят власть над деревней.

Далее следует перемирие – 23-26 гг., когда крестьянство отстраивается и приводит себя в порядок.

Уже при И. В. Сталине продналог и попытки увеличить налоги на самую производительную (в товарном смысле) часть крестьянства, покупка хлеба по твердой цене без поставки в деревню нужных для деревни промышленных товаров, резкое различие в ценах на городскую продукцию («товарные ножницы») выглядели как обман, и крестьянство, накопив излишки денег, на которые нечего купить, стало сворачивать производство («недосев»).

В 1927 г. государство возвращается в ряде областей России к поведению уровня реквизиций – продразверстки. Крестьяне отвечают массовым саботажем на следующие посевные. Государство экспроприирует кулаков как «класс». Период 1927-33 гг. можно рассматривать как быструю в современном смысле прокрутку исторического фильма о борьбе жрецов с сельскими общинами за изъятие прибавочного продукта и против "социальной лености" (жизни крестьян исключительно для себя, когда заметим большевистский город, не производя ничего для крестьян, решил жить только для себя). В устах жрецов это выглядело как «организация производства товарного хлеба для индустриализации».

Затем мы вспоминаем знаменитый спор Сталина и Бухарина по поводу того можно ли первоначальное социалистическое накопление именовать «данью» О правом уклоне в ВКП(б), Речь на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле 1929 г. (стенограмма).

«Сталин. Стало быть, по существу вопроса у нас нет разногласий, стало быть «перекачка» средств из сельского хозяйства в промышленность, так называемые «ножницы», добавочный налог, «нечто вроде дани» - является необходимым, но временным средством… из-за чего шум? Не нравится слово «дань»…? (СЧ – Сталин цитирует Ленина по поводу «дани», которую рабочий отдает крестьянам в 1918 г., обосновывает, что нынешнее взятие дани у крестьян идет в условиях улучшения положения крестьянства, что у крестьянина имеется свое подсобное хозяйство, и что размеры добавочного налога из года в год уменьшаются, и далее)…Если можно говорить о «дани» рабочего класса, партией которого мы являемся, почему нельзя сказать то же самое насчет середняка, который является всего-навсего нашим союзником…подняв шум о военно-феодальной эксплуатации, они (Бухарин и др. - СЧ) хотели выразить свое крайнее недовольство той политикой нашей партии в отношении кулачества, которая осуществляется нашими организациями…нашей хлебозаготовительной политикой,…политикой всемерного развития колхозов и совхозов, наконец, желание «раскрепостить» рынок и утвердить полную свободу частной торговли..

Я не знаю в истории нашей партии другого такого примера, когда бы партию обвиняли в политике военно-феодальной эксплуатации. Это оружие против партии взято не из арсенала марксистов. Откуда же оно взято? Из арсенала кадетов Милюкова….. они обычно говорят: вы, господа большевики, строите социализм на костях крестьянства…» [Сталин И.В., с. 255-259].

Интересно вообще отношение партии к середняку как союзнику или попутчику, но не «своему» - это означает, что «социализм» государство строило «реконструируя» и эксплуатируя подавляющую часть (80%) населения страны, опираясь и используя в этом силу оставшейся пятой части населения – вооруженного города.

Далее мы знаем о раскулачивании и переселении по разным данным до 2 млн. кулаков, и «подкулачников» (т.е. просто несогласных) и членов их семей., [Верт Н., с. 211].

Мы знаем о том, что крестьяне забили скот, не желая отдавать его в колхоз, Академик Струмилин по этому поводу писал:

«Сокращение крупного рогатого скота на 42 %, лошадей – на 40%, свиней на 54 %, овец и коз – на 66 % за время так называемой колхозной коллективизации советской деревни, и к 1945 г. за время самого жестокого военного вторжения фашизма в нашу страну (подсчитано мной сокращение поголовья крупного рогатого скота на 23 %, лошадей – на 57 %, свиней – на 40 %, овец и коз – на 12 % - СЧ). Причем, поучительно, что потери за счет собственного «головокружения» от не продуманной внутренней политики могут иной раз оказаться даже гибельнее результатов внешнего вторжения… заготовительные цены продуктов деревни во многих районах очень долго не возмещали даже самых элементарных трудовых затрат крестьянина…» [Струмилин С. Г., сс. 272-273].

Затем следует попытка заинтересовать крестьян вступить в колхоз, создав преимущественные условия сдачи зерна в колхозе в сравнении с единоличниками (начало 1932 г.). Крестьяне начинают утаивать хлеб, распределять его между собой, государство вводит наказание за «хищения социалистической собственности» - 10 лет лагерей (закон от 7 августа 1932 г., именованный молвой как «семь восьмых»), что означает, что поля и хлеб, выращенный крестьянами, уже не принадлежит крестьянам.

В борьбе за хлеб государство забирает в этот год весь хлеб, не оставляя семенного. Известно, например, что военное руководство Киевского военного округа просит Сталина оставить на Украине хотя бы семенной фонд, но Сталин не отвечает. В январе – и до нового урожая в России от голода умирает свыше пяти миллионов крестьян. С января 1933 г., чтобы изолировать город, который не знает (или не хочет знать) о голоде от голодных толп из деревень, голодные территории полностью окружены войсками, в крупных городах, потом по всей стране, кроме деревни вводится паспортная система, житель без паспорта или временного удостоверения житель России не имеет права находиться в городе даже сутки. Известно, что при подходе поездов к крупным городам Нынешний паспорт и паспортная система (внутренних паспортов) рожден голодом русских людей в самый критический момент «великого перелома» психики народа - становления новой иерархии труда – очередного и одного из самых последних и самых страшных до сих пор тоталитарного Левиафана. Современное государство, в лице ее лидеров, не отчиталось публично по поводу этих событий, но оно и не спрошено народом, подвергшимся геноциду, по этому поводу. К этим событиям и практически полной невозможности уйти из деревни примыкает драконовское обложение единоличников, которое быстро приводит к вступлению всех оставшихся свободными крестьян в колхозы и совхозы.

Война, конечно, не создала облегчения крестьян. Но ряд аналитиков, в частности, А. И. Солженицын, увидели в количестве сдававшихся русских солдат в первые месяцы войны некий признак того, что первоначальное отношение к немцам в западных областях России и Украины было не столь ожесточенным, в сравнении с более поздним периодом. Крестьяне, составлявшие большую часть армии, помнили еще немцев 1914-1918 гг., которые не зверствовали в России, вели себя вместе с австрийцами так, как вели себя при завоевании любой европейской территории.

После войны Советское государство снова подрывает возникшее зыбкое доверие. Сначала оно изымает в 1946 г до 5 млн. га земель, «незаконно присвоенных колхозниками», в следующие два года - еще 6 млн. га. Оно очищает крестьянские хозяйства. Теперь от денежных накоплений, которые деревня могла сделать в момент войны. 4 июня 1947 года государство разродилось еще одним репрессивным против крестьян (и рабочих) законом, окрещенный народом «четыре шестых» – от пяти до двадцати пяти лет – «за колоски» (хищение социалистической собственности, если за яблоками отправлялись несколько подростков (от 12 лет) до получали за «организацию» срок в 25 лет. В декабре 1947 года правительство проводит внезапную денежную реформу – обмен банковских билетов в режиме 10 старых рублей на новые. Но обмен шел с выгодой для граждан, хранивших деньги в сберегательных кассах до начала объявленного обмена (1 за 1 до 3000 руб. и 2 за 1 для вкладов свыше 10 000 руб.). Но большинство крестьян никогда не пользовалось сберкассами, которые им были не нужны вообще. Кроме того, заявлять о накоплениях (в деревне, и особенно после истории с раскулачиванием и репрессиями) было просто опасно. В итоге треть денежной массы, находившейся в обороте у населения в СССР, не была представлена (не успели и не решились, не могли превысить общий предел обмена на человека) к обмену. Это и есть «зачистка» деревни.

В 1948 году крестьянам было «рекомендовано» продать свой мелкий скот, который им до той поры было разрешено держать колхозным уставом. За полгода было тайком забито более 2 млн. голов скота.

При Н. С. Хрущеве (несмотря на существенный прогресс – «второе освобождение крестьян» - выдачу им паспортов, кстати институт прописки и обязанности даже временной регистрации сохранился) мы видим новые трагедии - повышение налогов на сады в пользовании крестьянских дворов и последующее массовое вырубание плодовых деревьев, мы фиксируем также принудительное укрупнение колхозов и совхозов, навязывание сельхозтехники колхозам в собственность с включением этой техники в долг колхозам и совхозам, принудительное преобразование большой части колхозов в совхозы.

К этому остается добавить воспоминания об экспериментах с кукурузой, и химизацией.

Уже при Л. И. Брежневе и А. Н. Косыгине реализуется старая идея Хрущева об агрогородах – уничтожение неперспективных деревень, сселение крестьян в центральные усадьбы больших хозяйств с разрушением подсобного хозяйства крестьян («раскрестьянивание или «орабочивание», пролетаризация) – это сселение можно рассматривать и как пользу – де мол, иначе, детям далеко ходить в школу, люди уедут все равно в город, но никто не мешал решать вопрос иначе – строить дороги и вводить школьные автобусы. Реальный мотив – возможность селян жить независимо от колхоза, расширяя бесконтрольно со стороны руководителей свои личные посев. И не недостаток земли тут важен. Земли и так пропадают и зарастают. Важна МАТЕРИАЛЬНАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ ВЛАСТИ. Кто живет сам по себе, не зависит от власти, тот и думает (и говорит) независимо[3].

Параллельно от Хрущева до Горбачева идет борьба с «нетрудовыми доходами» (уничтожение парников, в частности производства цветов и помидоров – известны крупные погромы парников в Волгоградской и Астраханской областях), ограничение размера участка в подсобном хозяйстве шестью сотками в предположении, что на этом участке житель не сможет прокормиться, не работая в т.н. общественном секторе, идет борьба параллельно и с «тунеядством», что означает любую деятельность, неконтролируемую или не выгодную (политически опасную – поэзия не под контролем) для чиновного аппарата.

К этому периоду следует добавить эксперименты с мелиорацией и порождением чудовищного министерства мелиорации, которое по завершении своих «объемов» на селе получило к середине 80-х гг. проект построения дамбы в Финском заливе и уже собиралось начинать переброски сибирских рек.

Но где-то у геронтократов Политбюро ЦК КПСС осталось общее представление о замученной в 30-е годы деревне. Кроме того, покупать зерно (до 40 млн. тонн в год у своих идеологических противников: США, Канада, Австралия, Аргентина) было так же унизительно, как и в сценке Михаила Жванецкого играть оркестру в Одессе на похоронах без покойника. Возник обратный запоздалый и чудовищный по бездарной организации процесс «стимулирования» деревни. В совхозах начинается оплата урожаев по дифференцированным ценам - хозяйствам, имеющим более высокие издержки готовой продукции, оплата идет по более высоким ценам. Это приводит к тому, что выгоднее плохо работать или просто переводить топливо и семенной фонд, чем работать хорошо. (СССР уже имеет источник не производственного существования – энергетические ресурсы – экспорт, но деревня – государственные и коллективные хозяйства сплошь убыточны) По сути, чиновники от села запросили столько средств, чтобы имитировать поголовную прибыльность всех хозяйств «любой ценой». При этом ранее цена была смехотворно низкой и экономическим абсурдом. Миллионные долги всех хозяйств списывались с 30-х годов до 80-х гг. каждые десять лет как неисполнимые – это без всяких расчетов демонстрирует, что вся «экономика» деревни была постоянным издевательским вымогательством города у беззащитной деревни. С началом реализации «Продовольственной программы», в начале 80-х гг., цена стала поощрять безделье и наказывать трудолюбивых. Имеются и воспоминания сельских стариков о том, что крестьяне никогда не чувствовали себя так «хорошо», как в этот период. Но они и никогда не работали так мало и так безответственно, и это тоже результат «отчуждения», а не лени.

М. С. Горбачев сумел от себя лично добавить к этому перечню борьбу с алкоголизмом, что вылилось в массовое вырубание виноградников и последующее самогоноварение, очереди со смертоубийством у магазинов в городах и продажу спиртного в литровых банках для соков.

Как видим, российское государство в XX-м веке совершило свое «огораживание» земли русской от земледельца – «человека на земле», за что все общество еще долго будет расплачиваться недоверием населения к работе «на» земле. Теперь, когда молодой житель России, горожанин по духу, умеющий ценить время и порядок, увидит неопрятный двор и пьяных хозяев, он знает ответ на этот вопрос, он понимает, сколько страдания сконцентрировано в этой философии, культуре, личном состоянии и результате.

Абсолютная пассивность, пьянство и наркомания – эти «высшие» потребности в деревне, когда творчество труда не возможно и даже опасно. Только в 90-е годы крестьянин начинает приходить в себя, и, дай бог, если придет или успеет придти до следующих «забот» бесконтрольного государства - этой своеобразной бодливой коровы, на которую пока нет управы.

А вот баловство наркотиками это не национальное. В империи Цин, во второй половине XIX века население Китая было под влиянием опиума (не без принудительной помощи англичан).

Поскольку отчуждение вызвано в основном (многолетним или многосотлетним) поведением государства и его фискальных органов и горьким народным опытом, то оно переносится не только на собственно производство, но и на государство, на чиновника, на фиск, на обязанность в части исполнения государственных повинностей. Фактически население начинает чувствовать, что оно не живет, а служит для государства как чуждого ему субъекта власти, а не для себя.

Еще путешественник Бернье во времена Людовика XIV обобщил в реферате о тираниях Востока:

«…тирания властителей…беспредельна и страшна, крестьяне разоряются и теряют интерес к труду, у ремесленников исчезает стимул к производству» [Островитянов Ю, Стербалова А, с. 200]

Вот обобщение Тойнби по Византии (то же говорит и Гумилев):

«В-первых ее поразил аграрный кризис; во-вторых, жизненные силы подтачивал рост милитаризма. Крестьянство Малой Азии, платившее налоги и поставлявшее воинов, разорялось. Когда центральную часть Малой Азии заняли тюрки-сельджуки, крестьяне приветствовали завоевателей и широко принимали мусульманство. Они восприняли это как освобождение от грабителей-землевладельцев и сборщиков налогов. Массовое культурное и религиозное отступничество крестьян говорит о том, что задолго до того как на исторической сцене появились тюрки, крестьянство Византии уже было полностью отчуждено не только от политического режима, но и от православно-христианской церкви». [Тойнби А., с. 326].

Закончить стоит фрагментом из «Государство и народ» М. Жванецкого как этнографического материала

«Отношения с родным пролетарским государством складываются очень изощренно. Пролетариат воюет с милицией, крестьянство – с райкомами, интеллигенция – с КГБ, средние слои – с ОБХСС. Так и наловчились: не поворачиваться спиной – воспользуются. Только лицом. Мы отвернемся – они нас. Они отвернулись – мы их…

Государство все, что можно, забирает у нас, мы – у государства…Нравственность совершенно упала у обеих сторон. Надо отдать должное государству – оно первое засуетилось.

- У нас государство рабочих и крестьян, - говорит государство.

- А как же, - отвечает народ, естественно! – И отвинчивает, откручивает, отламывает.

- Все, что государственное, то твое.

- А как же – естественно, - говорит народ. – это так естественно. - И отвинчивает, откручивает, отламывает….

- И ты знаешь, мне кажется, только в государственных столовых самое качество. Оно?

- Оно, - твердо говорит народ и поворачивает за угол с мешками.

- Куда же ты? – спрашивает государство через свою милицию.

- Да тут недалеко.

- Не поняло.

- Да рядом. Не отвлекайтесь. У вас же дела. Вон международное положение растет… Не отвлекайтесь. Мы тут сами.

- Не поняло. Что значит сами? Анархия, что ли? У нас народовластие. Это значит, нечего шастать, кто куда хочет. Только все вместе, и только куда надо.

- Да не беспокойтесь, тут буквально на секундочку.

- Куда-куда?

- Да никуда, ой господи.

- А что в мешках?

-Где?

- Да вот.

- Что?

- В мешках что?

- Что в мешках, что? Где вы видите мешки? От вы, я не знаю, я же хотел через минуту назад.

- А ты знаешь, что в этом году неурожай. Погодные условия, затяжная весна, в общем неурожай.

- Да нам что урожай, что неурожай. Все равно жрать…

- Ну-ну?

- Полно.

- Это потому. что мы закупаем, а мы должны сами.

- Должны конечно, но это уже чересчур… И вы будете покупать. И мы будем сами. Это чересчур – объедимся.

- Нет, мы закупать не должны. Мы сами…

- А, ну тогда не хватит.

- Что ты плетешь? Тебе вообще все равно. Какой ужас, тебе вообще все равно – есть государство или нет.

- А что нам не все равно?

- Как? Постой? Мы твое государство. Ты это знаешь?

- Знаю.

- А то, что ты народ, ты это слышал?

- Слышал.

- И веди себя, как должен вести народ.

- Как?

- Ты должен бороться за свою родную власть.

- С кем?

- С сомнениями… Это твоя родная власть.

- Вот эта?

- Эта-эта. Другой у тебя нет. И не будет, я уж позабочусь. Так что давай яростно поддерживай. Это не просто власть. Это диктатура твоя. Вы рабочие и крестьяне. И тут без вас вообще ничего не делается. И нечего прикидываться.

- Вона.

- А как же. Это ж по твоему желанию реки перегораживаются, каналы строятся, пестициды…

- Вона.

- Ты же этого хотел…

- Когда?

- Вот тебе на…» и т.д.

[Жванецкий М., 3, с. 142-149]

Земледелие. Бегство населения. Прикрепление к профессии и к месту жительства

Бегство – это прямое следствие отчуждения или, что то же самое, бегство - верный признак отчуждения[4]. Если есть бегство, значит, есть отчуждение. Это относится и к крестьянам Византии, бежавшим в Анатолию к тюркам, и к российским специалистам, уезжающим на Запад. Это признание слабости перед непреодолимой (другими средствами и путями) чуждой силой государства. Позже мы покажем, что в истории именно это поведение - бегство – как первая свобода простого человека – свобода бежать - сыграло ведущую роль в становлении новых и прогрессивных социальных и хозяйственных форм (феодализм).

Отчуждение – процесс, который в прошлом документируется только косвенно. Бегство – процесс слабо документированный, он отражается только в документах, указывающих на прикрепление к месту жительства или к поискам беглецов. Такие документы - борьба с миграцией с целью фиска и прикрепление к профессии и к месту жительства – управление переселением населения – достоверный признак попыток и существенного масштаба профессиональной территориальной миграции населения.

Такие документы мы имеем.

В части недостатка налогов государство принимает драконовские меры, включающие прикрепление населения к производственной функции пожизненно и даже наследственно (Шумер – ряд документов III династии Ура у А, И. Тюменева указывают на бегство, документы с записью возращенного довольствия на возвращенных беглых людей в численности 8 женщин, 14 мужчин, 134 беглых женщин [А. И. Тюменева, с. 368].

По замечанию Дьяконова архив из Шуррупака содержит упоминания о беглых из храма и из общины [Дьяконов И. М. 1959, с. 96]

Египет. Текст Бруклинского папируса сообщает нам о задержании в заложниках семей работников, бежавших от призыва к трудовой повинности. Дело завершали, если беглец возвращался, судя по именам – это были коренные египтяне. Кроме того по проблеме беглецов и наказаний существовала «Главная тюрьма» и «Ведомство поставщиков людей», [Стучевский И. А., с. 21]. Факты бегства как распространенное явление, подтверждает также должность «счетчика людей», [Стучевский И. А., с. 44]. Отмечается также бегство соседей при недоимке (невыполнении налогового обязательства) крестьянина (папирус Лансинга), [Стучевский И. А., с. 110], вероятно, наказание для соседей, обязанных круговой порукой, могло быть тоже существенным.

Античное хозяйство в период земледельческих империй (речь о который пойдет позже) также показывает бегство крестьян в рамках деградирующих государств в широком масштабе

Так известно о бегстве илотов к афинянам в Пилос из Спарты во время Пелопоннесской войны. Несомненно, илоты не вполне рабы, их следует рассматривать как подчиненное в империи земледельческое население.

Рим. О бегстве колонов в последний период империи широко известно.

Византийские крестьяне бежали в Восточную Анатолию, под сельджуков, которые до завоевания всей Византии практически не обременяли крестьян налогами.

Как бежали российские крестьяне на Дон, на Волгу, на Яик, на Урал и в Сибирь нам так же хорошо известно. Из польско-литовской империи – Речи Посполитой – украинские крестьяне бежали в XVI-XVII вв. за Днепровские пороги (Запорожская Сечь), позже на Северный Кавказ.

Наконец, мы можем говорить и о бегстве крестьян от колхозно-совхозной системы, и от коллективизации, теперь уже в город, как единственное место, куда можно было уйти без риска быть расстрелянным за предательство. С единственным риском - быть возвращенным на место. Отдельная тема - побеги политических и уголовников из лагерей. У Солженицына в Архипелаге» есть и пример ухода целой деревни от коллективизации. Летчик в Сибири после войны, пролетая над тайгой, как-то заметил деревню, которая не отмечена на карте. Сообщил – послали экспедицию - оказалось: община старообрядцев бежала от коллективизации - в город ходил изредка лишь старик на рынок – покупал порох для охотничьего ружья, топоры. Дали всем по «десятке» «за организацию».

От этого периода в современной языковой культуре России осталось уже мало следов, но они все же имеются – это понятие «внутренний паспорт» и «прописка», которые отсутствуют в современных странах (паспорт в соответствии со своим наименованием «носить» для «пересечения - прохода границ» использовался всегда для поездки заграницу) и термин - «лимит» или «лимитчик» - допущенный по «оргнабору», позже по предельно допустимой норме свободного найма работников из деревни или периферии в большой город.

Известна трагедия бегства крестьян от немцев из пригородов Ленинграда, которых ГПУ задержали (вероятно, несколько тысяч чел.) на южной границе города, так и не пустив в блокадный, окруженный город. Все они погибли в первые же месяцы от холода (Воспоминание Д. Лихачева). Это, вероятно, редчайшее в истории государств небрежение власти к своим собственным людям, поскольку широко известно, что в момент внешних нападений феодалы укрывали своих крестьян в стенах замка. Большевистская империя, имевшая наглость именовать себя обществом социальной справедливости, оказалась безжалостнее к своему «отживающему классу», чем феодальные «крыши» времен «Темного» средневековья.

Земледелие. Снижение качества и объема работ в земледелии. Возможный голод

Если государство до этого момента имело натуральные функции в основе земледелия (ирригационные и мелиоративные работы), то падение качества управления приводит к разрушению части таких работ и резкому снижению объемов урожая – массовому голоду и гибели части населения (примеры Египта, Китая, Индии – Хараппа).

Обратимся еще раз к данным А. И. Тюменева о III династии Ура. Автор отмечает в этот же период высокую смертность – особенно женщин и детей. Вот статистика смертей. При описании выдач сезама за год работникам в натуральном довольствии значится 217 гур, в списке отмечено возврат зерна на 23 умерших (10 %). В другой записи числится 14 % умерших. Мы не исключаем, что это мертвые души, чтобы присвоить продовольствие. Но, и при смерти от голода, и при воровстве руководства под прикрытием смерти других – в любом случае это означает голод оставшихся в живых. Еще пример записи – из 134 гим (женщин) – ткачих за год умерло 18, т.е. 13,4 %. Имеются документы о возвращении зерна из-за смерти мальчиков, занятых в сукноделии. В среднем авторы насчитывают смертность в размере 20-25 % к общему числу в хозяйствах, а на садовых работах до 35 %. Мы можем только догадываться, что восполнить дефицит рабочей силы можно было только высочайшей рождаемостью. И притом, детей никто не берег (4 литра зерна в месяц – для работающего ребенка это мало - СЧ), [Тюменев А. И., с. 366-368]. К приведенным данным присоединим выше упомянутые сообщения о преобладании мужчин во всех производствах и обработках, связанных с продовольствием: мясное производство и откорм скота, помол муки и выпечка хлеба, короче, все «хлебные места». К этому остается добавить информацию о бегстве (преимущественно) женщин. Картина для режима, именуемого «III династия Ура» получается вполне определенная - снижение объема труда и голод.

Утрата обратной связи с населением – отчуждение населения – влечет падение объемов производства у населения, которое не видит перспективы развития. Известно, что к концу Нового царства и в эпоху Птоломеевского правления в Египте объемы производства упали, а римляне, пришедшие на смену Птолемеям, смогли поднять урожайность египетской деревни. В целом же обычно динамика урожаев документирована недостаточно.

Византия. К последнему периоду существования империи крестьяне просто не могли и не хотели работать, они бежали к тюркам, а сил у государства взять хлеб уже тоже не было. «Солдат кормить было нечем» - говорит историк. Но и это не все, не было не только хлеба – не было и солдат. Гарнизон Константинополя составлял всего несколько тысяч греков, а армия состояла из наемников, прежде всего, известны варяги (или англо-саксонцы), были и воины других национальностей, генуэзцев и венецианцев, каталонцев, турок, сербов и болгар. [Васильев А. А., сс. 350, 390-391].

А теперь давайте вспомним и сельское хозяйство в советской России – от 1960-х по 1991 г., особенно конца ее существования – большинство женщин предпенсионного возраста в полеводстве, начальники исключительно мужчины – все на хлебных местах. То же на путевых работах на железной дороге, в строительстве (самые низкооплачиваемые категории – малярные и отделочные работы и т.д. И добавим, с начала 80-х гг. «продовольственные «заказы» в Поволжье, Сибири, Нечерноземье, «колбасные» электрички, карточки на масло – 400 г в мес. на чел, мясо – 1-2 кг, сахар, водку, в финале, даже в столицах! Впечатляет!?

Ну и для самых недоверчивых остается только предложение к поездке на экскурсию в Северную Корею - для достоверности следует на время экскурсий приостановить гуманитарную помощь Северной Корее со стороны США и Японии, которая смазывает достоверную картину.

Следует отметить, что сам по себе голод как событие не следует смешивать с низкой эффективностью и мотивацией в производстве в земледелии. Просто данные о голоде в некоторый год или даже серию лет не являются признаком дефекта социального механизма. Только социальные действия по реструктуризации производства или порядка распределения (карточки длительное время, изменение структуры распределения труда или смена места жительства и бегство, в том числе, разработка новых земель или расширение приусадебных участков и др.) – могут служить характеризующими признаками.

В этой связи мы можем, например, говорить о вероятном устойчивом недостатке продовольствия в итальянских городах Севера и Средней Италии (Тоскана) в XIV-XVI вв. в связи с варварской жесткой аграрной политикой этих городов по отношению к подчиненной и входящей в состав города (государства) сельской коммуны, мы видим, что горожане в целом, а не только пополаны, сами постепенно становятся землевладельцами и даже вынуждают постоянно работать крестьян, а руководство контадо обязано поставлять людей для постоянной работы в подере.

Вот уже обобщенный вывод:

«Одну из основных причин этого явления (массового распространения горожан - СЧ) следует искать в области продовольственного снабжения и продовольственной политики города…, которые, вероятно, могут во многом объяснить и внутреннюю структуру этого типа землевладения, его экономическую предназначенность и роль. В обстановке постоянно угрозы голода…горожане искали новые и максимально использовали старые источники снабжения. В качестве таковых и выступили многочисленные загородные хозяйства горожан. Горожане среднего и мелкого достатка (а в определенной мере и верхушка общества) покупкой земель старались обеспечить себя продуктами сельского хозяйства и отгородиться таким образом по мере возможности от рыночной стихии, спекуляции , голода и т.п.», [Гусарова Т. П., с. 117]

Между тем города-государства Италии, как и античные города мы не рассматривали как иерархии труда, если иметь в виду управление города-государства своими согражданами.

С другой стороны, если мы подключаем к городу равных граждан – прямой демократии, к его хозяйственной жизни как к целому, подчиненные (экономически и политически) сословия, например к спартанцам – илотов, к горожанам Италии – сельские коммуны, то мы получаем ту же схему и с учетом данничества или неэквивалентного принудительного товарного обмена города и подчиненной деревни, то мы видим те же проблемы РАЗРУШЕНИЯ ИЕРАРХИИ (и разделения) ТРУДА, в одном случае военного труда (спартиатов) и ремесленного труда горожан (в Италии). Интересно, что психологическое (и реальное) подобие-сходство поведения и требований (статутов) «госорганов» городов Италии и советских колхозных установлений приводило даже к одобрению самим историком мероприятий средневековых городов пятисотлетней давности, несмотря на то, что результаты стагнации итальянской деревни того периода давно признаны, см. [Брагина Л.М., Котельникова Л. А.].

Назад. Оглавление. Вперед

[1] В древних обществах и обществах эпохи Средневековья это возможно наблюдать в основном в моменты гибели государства, когда число работников, оставшихся без работы и в нищете, становится заметным по документам и суждениям очевидцев, жалобам пострадавших. Сама оценка таких явлений для Древнего мира весьма затруднена. Мы можем гипотетически предполагать избыток контрольного персонала в тоталитарных системах III династии Ура, например, учета объема работ до одной шестой человека-дня [Тюменев А. И., с. 256], или людей-«ихутиу» в Новом царстве эпохи Рамессидов и позже их обозначают «геноматофилаки» в птоломеевском Египте, они следят за сбором и охраной урожая от расхищения его производителем, укрытием от государства [Стучевский И. А., с.47-71]. Совершенно ясно, что «учетчики» окажутся лишними, как только тоталитарная система рухнет. Новейшая история знает подобных «героев нашего времени». Как известно, Сталин был вынужден, создав аналогичную систему (казарменной редистрибуции - колхозов) в 1928-32 гг. ввести в 1932 г. не только закон от 7 августа 1932 г. (10 лет лагерей за хищение зерна как социалистической собственности – знаменитый закон «семь восьмых» ), не только создать политотделы при МТС и сменить руководство колхозов, послав в деревню от 17 до 25 тыс. коммунистов - «двадцатипятитысячников» - этих «ихутиу» XX-го века, но и заморить голодом от 5 до 10 млн. человеческих душ, изъяв весь хлеб и не оставив даже семенного, что не могло придти в голову никакому фараону, вану или энси тоталитарного строя в эпоху его расцвета. Так сломали, по словам Солженицына «хребет русскому народу». Наросший аппарат максимально велик и нужен при казарменной редистрибуции, которая вовсе не панацея от социальной лености. Потенциал настоящей мотивации в земледелии современный мир давно оценил и широко использует. Немало можно сказать и о множестве людей в жреческой или, скажем, идеологической функции. Работники, занятые в сфере гуманитарных наук советского времени, в т.ч. и социологи, преподаватели «научного…» - вполне могут относить себя прошлых к этой функции. Да и ныне еще за академическую свободу придется побороться.

[2] Тяжелая промышленность и военное производство (как группа А), освоив ведущие хозяйственные ресурсы и даже людские ресурсы, не смогли «сами собою» уменьшить потребление таких ресурсов, а руководство хозяйством не смогло явным образом решиться на сокращение (собственно из идеологических установок и традиций оно могло планировать лишь замедление развития, но этого было не достаточно – Левиафан пожирал основную массу ресурсов, даже если бы не рос. Потребление таких ресурсов без их восстановления (ремонты, замена изношенного оборудования и т.п.) вело к коллапсу, а сначала привело к срыву простых монопольных, без запаса и технического резервирования, линий социально-ориентированного производства (моющих средств и стиральных порошков, мыла, поставок чая, потом сахара и т.п.).

[3] В этом, в страхах своих перед народом, все российские чиновники от 1917 до текущего момента - отменные материалисты и «диалектики» - твердо знают, что бытие определяет сознание, и не дать народу спокойного независимого бытия – значит продолжить свою власть, поддержать «выученную беспомощность». И в прошлом колхозникам не давали луга для частной коровы. Их пасли, да и траву косили в придорожных канавах. В этом колхозный строй против феодального порядка и даже дореформенной России с общинными угодьями в руках деревни еще большую фору дает.

[4] Если события А и Б находятся во взаимно-однозначной связи, то говорят, что они взаимообусловлены. В данном случае отчуждение психологический результат и феномен, а бегство – акт или физическое действие – явление, находящееся в другой плоскости. В модели поведения эти явления принадлежат различным сферам (психологии и материальной, поведенческой), но являются сопутствующими друг другу. Но в цепи причинно-следственной второе является результатом и причиной первого.